Месть старухи
Шрифт:
– С каких это пор ты вздумал поучать меня?
– Это не то, что вы думаете, сеньор капитан, – спокойно ответил Фигейра. – Мы в плачевном положении и никто не хочет пойти на корм рыбпм. Потому стоит подумать и о людях.
– Это люди? – обвёл капитан рукой матросов. – С каких это пор ты стал считать их людьми?
– Сеньор, не рекомендую пускаться в споры сейчас, при этих, как вы выразились, не людях, сеньор. Это может не понравиться им, – Фигейра кивнул в сторону матросов.
Капитан вскочил, но тут же со стоном упал назад. С ногой было что-то не очень хорошее. Фигейра заметил:
– Вам лучше лежать спокойно, капитан. Делио сильно зашибся, и вряд ли в состоянии взять на себя руководство, сеньор. Остаюсь я. Предлагаю смириться с этим и принять во внимание, капитан.
Фигейра говорил спокойно, не повышая голоса, всем видом показывая, что у него в руках фактическая власть. Матросы одобрительно посматривали на него, тайно радуясь унижению капитана.
Пилот деловито распределил матросов на смены по числу вёсел, просмотрел провиант и воду. Сейчас было довольно прохладно и воду можно экономить.
– Еды нам может хватить на пять дней, а воды... если не будет жары, то на столько же, – Фигейра уселся на корму и взял в руки румпель.
Он долго всматривался в пасмурное небо. На реплики капитана не обращал никакого внимания, помощника предложил осмотреть Хуану, сказав уверенно:
– Ты, сдаётся мне, лучше всех справишься с этим. Лишь бы кости были целы.
Хуан с удивлением перебрался на корму. Делио Дамаш сидел на дне. Страдальческое лицо выражало покорность судьбе. Он даже не обращал внимания на то, что сидит в воде. Матросы черпали вяло, а гребни волн ещё обильно и часто отпускали большие порции воды.
– Сеньор, дайте я посмотрю, что у вас, – обратился Хуан к помощнику. – Худо дело, сеньор. Перелом явный. Ключица с вмятиной и остро прощупывается. Хорошо бы поставить на место и крепко перетянуть тряпицей.
– Так делай это, – бросил Фигейра.
– Больно будет, сеньор! Надо подержать его.
– Возьми пару матросов! Только делай, делай!
В словах Фигейры слышалось раздражение.
Хуан ещё раз осмотрел перелом.
– Сеньор, – обратился он к помощнику, – терпите. Будет больно. Только не дёргайтесь. Лучше кричите погромче. Это помогает. Ему бы вина дать побольше, – поднял он голову на пилота.
– Возьми, да осторожнее. Не пролей. Качка сильная ещё.
Дамаш затравленно смотрел на Хуана. В глазах стоял страх боли и мольба не делать её.
– Ребята, держите сеньора, – приказал Хуан, принял пустую кружку из руки помощника и прицелился руками. Было страшновато. Уверенности он не чувствовал и руки слегка дрожали.
Он запустил пальцы немного под ключицу. Дамаш взвыл. Пот брызнул по всему телу, но Хуан уже спешил, боясь и волнуясь. Он приподнял кость, подержал так, соображая. Дамаш прерывисто дышал, пот катил с него и он мелко дрожал.
– Дайте тряпочку помягче! Надо подложить под косточку!
Тряпочку он осторожно затолкал в ямку под ключицей. Вопли помощника никого не трогали. Его крепко держали.
– Нужно обломок весла, подпереть комок тряпки, – распорядился Хуан. – Обстрогать надо! Не этот же чурбан ставить!
Пока строгали палку, Хуан осторожно подталкивал тряпицу всё выше. Ему подали обструганную палку. Он примерился к поясу помощника и комку тряпки. Показал длину и сказал:
– На конце сделать глубокую борозду. Чтоб крепче держалась на поясе, – пояснил он и сам удивился своей находчивости. – А вверху для бечёвки прорезать ровчик!
Матросы удивлялись, но исполняли всё торопливо.
Бечёвку Хуан крепко примотал в ровчике, другой конец упёр в широкий кожаный пояс помощника, посмотрел, словно любуясь, и начал туго обматывать полосками парусины тело, вместе с палкой. Когда закончил, бечёвку тщательно пропустил по плечу и также крепко привязал к поясу за спиной.
– Господи! Неужели сделал? – Хуан сам сильно вспотел, хотя холодный ветер обдувал мокрую одежду и сильно холодил тело.
Дамаш в изнеможении, с бледным лицом и каплями пота на лбу, трудно дышал и постанывал.
– Делио, ты должен поблагодарить Хуана! – серьёзно заметил Фигейра. – Я в нём не ошибся. Наш лекарь, царствие ему небесного, не сделал бы лучше!
Помощник не ответил. Он был слаб и боялся шевельнуться.
– Сеньор, – обратился Хуан к помощнику, переведя дух, – теперь старайтесь не шевелиться. Это будет трудно, но необходимо. Если что надо, то сейчас же говорите нам. Мы поможем. Хотя бы с недельку нужен полный покой.
– Какой покой, когда такая качка, – буркнул капитан. Он просительно смотрел на Хуана. – Может, меня посмотришь, а? Нога здорово болит.
– Да что я понимаю в этом, сеньор капитан? Это я просто с перепугу так!
– Хватит болтать! Смотри! – капитан стал стягивать с себя штаны.
Огромный синяк красовался на середине бедра. Местами из царапин сочилась кровь. Морская вода беспокоила ранки.
Хуан осторожно потрогал синяк, ударил ногой по пятке капитана, спросил:
– Больно, сеньор?
– Чуточку. А что?
– Ничего страшного, сеньор капитан! Скоро пройдёт. Похромаете и всё!
– Ты так думаешь? А боль? Она долго будет мучить меня?
– Дня два будет больно. Потом пройдёт, сеньор капитан. Простой ушиб. Сильный, но ушиб. Кость цела, а это самое главное.
– Нацеди нам кружечку вина, парень! Я дозволяю.
– Сеньор, прошу не нарушать установленный порядок, – спокойно, но настойчиво проговорил Фигейра. – Пить будем только перед сном.
– Ты одурел. Фигейра? С кем говоришь?
– Капитан, вы больны и не можете отправлять свои обязанности. Я их взял на себя, извольте подчиниться. Мы теперь не на судне и все должны иметь равные обязанности и права.