Месть старухи
Шрифт:
Спасённых накормили, напоили. Остальное они должны были сами себе найти. Ночи ещё не так холодны и спать на палубе им не привыкать. Это лучше чем качаться в вонючем душном и тесном помещении под баком. Им раздали куски старой парусины, и это уже было богатством.
Бойя устроился с капитаном судна. Помощник и пилот поместились со своими коллегами, благо они никогда не оказывались в каютах все вместе.
Утром капитан вызвал Фигейру к себе в каюту. Там сидел Бойя и настороженно смотрел на вошедшего.
– Садитесь, сеньор Фигейра, – предложил капитан судна. – Вот ваш начальник предъявляет вам обвинение в бунте. Что вы можете на это возразить?
– Всё, сеньор капитан. Дон Тео Бойя был ранен и не мог руководить спасением людей. Помощник Дамаш с переломом ключицы. Остался я. Кто же должен стать во главе шлюпки, сеньор капитан?
– Дон Тео, вы не говорили о своём ранении.
– Какое ранение? Просто слегка ушиб ногу. Чепуха, чёрт возьми!
– Однако, дон Тео, вам матрос Хуан де Варес запретил двигаться три дня. Вы и сейчас хромаете и ваш синяк до сих пор не сошёл. Сеньор капитан, – повернулся Фигейра к командиру судна, – вы сами можете убедиться в правоте моих слов. Стоит только посмотреть его ногу.
– Ладно, ладно, дон Жоан. Не будем столь щепетильны. Мне кажется, что здесь ничего страшного не случилось. Вы благополучно оказались на борту моего судна, и я рад вас здесь приветствовать. Кстати, что это за матрос, как его? Что лечил вас, капитан, и вашего помощника? Он дворянин?
– Он так представился, – поспешил ответить Фигейра. – И я ему верю. Мы его подобрали недалеко от побережья Венесуэлы в Карибском море. Он едва спасся после нападения на его судно английских пиратов.
– Это верно, сеньор капитан, – согласно кивнул дон Тео. – Мы знали о разбойничьих нападениях англичан. Сами опасались подобного. Но Бог миловал! – капитан истово перекрестился.
– Дон Тео, я считаю инцидент исчерпанным. И мне хотелось бы поговорить с этим матросом. Хуан?
Дон Тео согласно кивнул. Он был разочарован, не скрывал этого, но капитан судна был иного мнения. Дел у него хватало и без мелких склок. Он лишь спросил, обернувшись к Бойя:
– Вы не будете возражать, если я использую ваших людей на своём корабле?
– Ради Бога, сеньор! Прошу даже не спрашивать. Мы и так обязаны вам жизнями. Обещаем поставить свечи в ближайшем храме и заказать здравицу в вашу честь, дорогой наш спаситель.
Хуан предстал перед капитаном с откровенным недоумением и вопросом в глазах. Он стоял на пороге и ждал.
– Слыхал, что вы отлично справились с ранеными, – начал капитан. – У нас нет на борту лекаря. Не согласились бы вы занять эту должность? Мне сказали, что вы дворянин. Это правда?
Хуан внимательно слушал. Он не всё понимал. Лишь основное. Ответил:
– Я ещё очень плохо говорю по-португальски. Понимаю, и то не всё, а говорить... Простите, сеньор капитан.
– Так вы испанец? – воскликнул капитан на испанском с сильнейшим акцентом.
Мимикой Хуан подтвердил слова капитана.
– Это не имеет значения. Особенно теперь, когда моя страна находится под испанской короной. Это вас не смущает, дон Хуан? – и получив утвердительный кивок, продолжил: – Кстати, что это за история с вашим капитаном и его пилотом? Прояснить можете?
– Простите, сеньор капитан, но это не моё дело. Одно могу сказать: дон Фигейра всё делал правильно, как я понимаю. Это не очень понравилось моему капитану.
– Я так и подумал. А относительно моего предложения? Ваш ответ!
– Я никакого отношения к лекарской работе не имею, сеньор. Случайно я подчинился приказу сеньора Фигейры, вот и всё! Уверяю вас, сеньор!
– Бросьте болтать несуразицу, милейший! С такой работой простофиля не мог бы справиться. Да ещё в штормовую погоду в шлюпке. У вас будет хоть крохотная, но каюта. И денег до Каликута подзаработаете. Беритесь, мой милейший дон Хуан. Я вас поддержу.
Хуан долго думал, сильно удивлялся предложению. Потом вдруг подумал:
«Почему нет? Сотни лекарей понимают в лечении не больше меня. Тем более что я предупредил в своей беспомощности во врачевании. Пусть будет по его разумению!» А вслух молвил:
– Я вас предупредил, сеньор капитан. Но, если вы продолжаете настаивать, то я принимаю ваше предложение.
– Вы мне положительно нравитесь, дон Хуан. Я рад, что сумел вас уговорить. Так вы действительно дворянин?
– Полагаете, что я обманщик? – встречно вопрошал Хуан.
– Нисколько! Теперь я не сомневаюсь, дон Хуан. Идите к помощнику. Он покажет вам ваше новое жильё. Вы не поинтересуетесь об оплате?
– Я бедный человек и буду рад любой, сеньор капитан, – скромно ответил Хуан. Поклонился, вспоминая этикет.
Помощник капитана удивился словам Хуана, но обсуждать ничего не стал. Представился с несколько пренебрежительным видом:
– Кловис Невес ди Морел.
– Хуан де Варес, – поклонился Хуан с открытой улыбкой, в которой при желании можно было обнаружить иронию. – Здесь имеется инструмент и разные зелья? Я имею в виду мою каюту, дон Кловис?
– Я этим не интересовался. Полагаю, что что-то должно быть. Идёмте, дон Хуан, – проговорил дон Кловис с подобной усмешкой.
Тёмная конура без окна показалась Хуану крысиной норой. Но это была всё же не голая палуба или грязная общая ночлежка с гнилыми тряпками на заплёванном полу с несколькими гамаками.
Хуан поблагодарил помощника, осмотрелся. Огарок свечи, оплывший и пыльный, разгорался трудно. Он осветил узкий топчан с соломенным матрасом, изъеденный мышами, одеяло. Что больше всего удивило Хуана, так это подушка, набитая морской травой в засаленной наволочке неопределённого цвета.
Крохотный стол, табурет и костыль в углу с отполированной ручкой. Видно было, что эта собачья конура давно оставалась пустой.
Пошарив под топчаном. Хуан нашёл сумку. В ней он обнаружил несколько маленьких ножей отличной стали, щипчики, ножницы, пинцеты и крючки из стали. И ржавая тонкая пила-ножовка. При виде этого инструмента, поняв его предназначение, Хуан затаил дыхание.