Месть в ажурных чулках

Калинина Дарья Александровна

— Слушай, — нерешительно произнесла она, — у меня тут есть к тебе еще один вопрос.

— Да, говори, — разрешила ей Леся, думая, что речь пойдет о том, как же лучше спасти обеих Катек от Сафаила.

— Ты меня извини, конечно, — произнесла вместо этого Катюнчик. — Честно скажу, пироги твоей мамы — это просто сказка. Никогда в жизни я такой вкусноты не ела. Да и вообще, готовит она бесподобно. И мы с Катькой очень вам благодарны за приют. Но если уж совсем начистоту, то мы с Катькой так долго не выдержим. Мы всего ничего живем у Светланы Сергеевны в гостях,

а я уже располнела на три килограмма, а Катька прибавила целый размер. Ты, Леся, не обижайся, но с твоей мамой точно что-то не в порядке. Не может женщина столько всего готовить! Ты бы с ней поговорила, что ли? Все же это твоя мать.

И с этими словами Катюнчик наконец удалилась.

— Вот и еще одна проблема, о которой мы чуть не забыли! — встревоженно произнесла Леся, когда за Катюнчиком закрылась дверь. — Надо помирить маму с Юсси. И я думаю, что пора ему уже ей позвонить!

— А он что, до сих пор ей еще не позвонил? — ужаснулась Кира, которая из-за собственных любовных переживаний как-то подзабыла, какая угроза нависла над ними с Лесей.

— Не знаю, — с сомнением покачала головой Леся и твердо добавила: — Надо это обязательно узнать.

И подруги отправились к Светлане Сергеевне. Едва переступив порог Лесиной квартиры, они поняли, что недавний визит Катюнчика к ним домой с просьбой о помощи имел под собой все основания. И девушка ни капли не сгустила краски. А скорей даже, напротив, преуменьшила размер бедствия.

Потому что в квартире, прямо начиная от прихожей, стояли блюда с какими-то сдобными домашними печеньями, покрытыми глазурью, шоколадом, тертым орехом, изюмом, маком и медом. Из духового шкафа по кухне, а оттуда и по всему дому распространялся убийственный запах свиного окорока, фаршированного чесноком и морковью. На плите шипели две огромные сковородки, прикрытые крышками.

Одна оказалась с судаком, который тушился в сметанном соусе с мелко порубленным отварным яичком, свежей зеленью, белым вином и цедрой лимона. А во второй шкворчали домашние голубцы, завернутые каждый в отдельный листик брюссельской капусты и аккуратно перевязанные разноцветными ниточками с затейливыми бантиками.

Почему-то именно эти разноцветные бантики на голубцах расстроили Лесю сильней всего.

— У нас ожидаются гости? — осторожно, с затаенной радостью в голосе спросила она у матери.

Светлана Сергеевна как раз заканчивала декорировать огромных размеров пирог — курник, который возвышался у нее на столе подобно гигантскому конусу с целым деревенским пейзажем по поверхности, состоящим из домиков, деревьев, заборчиков и различной живности и селян, мастерски вылепленных Светланой Сергеевной также из теста.

Внешне курник напоминал шапку Мономаха. Только украшен он был побогаче. Все это чудо предполагалось затем смазать взбитым яйцом и запечь в духовке вместе с начинкой внутри него, состоящей из рубленой курятины, лука, зелени, грибов и черт-те каких еще вкусностей, проложенных там слоями.

— А зачем нам гости? — выпрямляясь, удивилась Светлана Сергеевна, глядя на дочь.

Мама! —

страдальчески воскликнула Леся. — Но тут у тебя просто целые горы еды. Кто все это будет есть?

— Мы с вами, — пожала плечами Светлана Сергеевна и, повертев перед дочерью будущий пирог, заметила: — Ты посмотри только, какая красота.

— Значит, Юсси тебе не звонил? — тихо уточнила у нее дочь.

И так как Светлана Сергеевна ничего не ответила, предложила:

— Мама, может быть, тебе позвонить ему самой?

— Вот еще! — тут же воскликнула Светлана Сергеевна. — Не буду я ему звонить! Он меня не уважает и не ценит!

— Да что он сделал? — воскликнула шокированная Леся.

— Он отказался от кнедликов с картошкой по моему собственному рецепту, — горько произнесла Светлана Сергеевна. — А на прошлой неделе он осмелился критиковать рыбу, которую я приготовила ему в пивном соусе с сухарями. Заявил, что быстрей было бы просто поджарить ее на углях, а то я даром перевела отличный продукт. Да еще добавила калорий.

— Он имел в виду пиво? — спросила Кира.

Светлана Сергеевна молча отвернулась в сторону и через секунду снова вернулась к своему произведению искусства из теста, увенчав главу пирога пышной елочкой, увитой гирляндами из цветов. Елочка и цветы были вырезаны и скручены из того же теста.

Затем Светлана Сергеевна все так же молча и сосредоточенно нырнула в духовку и вытащила оттуда поджаристый окорок в коричневой блестящей корочке, весом не меньше пяти кило. Этой картины нервы Леси уже просто не выдержали. Она представила себе, как свиной окорок медленно, но верно перемещается на ее собственные окорока, и опрометью кинулась из родной квартиры прочь.

— Я ему сама позвоню! — угрожающе произнесла Леся, добравшись до телефона в квартире Киры. — Прямо сейчас! Я его заставлю приехать и сожрать все, что маменька наготовила! А если понадобится, то я за ним сама поеду. И с него с живого не слезу, пока он не приедет, не извинится перед мамой и в знак искупления не слопает все, что она наготовила. Кнедлики ему не нравятся, видите ли! Рыба ему не по вкусу! Ну, я ему покажу!

— А что? — философски заметила Кира. — В самом деле, пусть приезжает. Финляндия — не Мадагаскар. Продукты для пира испортиться не успеют. Выпечка твоей мамы хороша и на третий день. А окороку в холодильнике ничего не сделается. Вызывают некоторые сомнения голубцы и судак, но уж с ними мы как-нибудь справимся.

Леся тем временем усиленно тыкала пальцами по кнопкам телефона, молясь в душе, чтобы Юсси оказался дома. Небеса услышали ее молитвы, и Юсси взял трубку. К счастью, общение со Светланой Сергеевной в некоторой мере облагородило его русский язык. И теперь он мог вполне сносно изъясняться со своей падчерицей.

— Юсси! — завопила Леся, едва услышав знакомый голос. — Ты как?

— Скучаю, — грустно произнес отчим. — И голодаю, — признался он, выдержав непродолжительную паузу.

У Леси моментально отлегло от сердца. Он голодает! О! Просто бальзам какой-то на ее исстрадавшуюся душу.