Месть в законе
Шрифт:
– Ну, мусора, предположим, давно уже там - «глухарей» своих считают.
– Лопатин посмотрел на наручные часы.
– А джип твой пацаны отогнали сразу же, как только ты с забора во двор спрыгнул, метатель хренов!
– Так ты что, выходит, с самого начала там был?!
– поразился Таганцев.
– Я у тебя кем работаю?
– вопросом на вопрос ответил Сергей.
За черным «мерсом» Лопатина летели по трассе машины бригадной братвы, честно отработавшей сегодня свой бандитский хлеб.
Обнаженная чернокожая красотка, сидящая на заднем сиденье «мерседеса» рядом с Андреем, нежно обвила ручонками его шею, мокро поцеловала в щеку и сказала:
– Му-у-ур-р-р!!!
А после того как сказала, изгибаясь всем телом - вот уж действительно кошачья натура!
– бесстыдно полезла на колени к Таганцеву. Он особо не возражал. А Серега Лопатин сидел за рулем и был занят дорогой. Всем своим видом он упорно показывал, что его абсолютно не интересует, что происходит сзади.
Кстати говоря, задний диван в «шестисотом» широкий, мягкий и удобный.
Машины, проезжающие рядом по ходу движения, неистово сигналили. Водители и пассажиры в них, забывая о дороге и даже о том, куда они вообще едут, обалдело таращились, выкрикивали что-то. А Таганка даже не удосужился поднять тонированные стекла задних дверей.
Она старательно демонстрировала фигуры высшего пилотажа. Таганка тоже вошел в раж и давал понять чернокожей девчушке, что в этом деле мастак на все руки. Ну не на руки, в основном, конечно.
Сначала чернокожая путана оседлала распластанного на сиденье Андрея, как жеребца, сорвав с него рубашку, стянув джинсы и осыпая его тело страстными поцелуями. Не уступая захваченной инициативы, она облизывала его своим розовым упругим язычком до тех пор, пока он не начал издавать звериные рычания. Плавно сползая все ниже и ниже, благо позволял просторный салон авто, проворная мулатка оказалась еще и на редкость жадной девочкой. Аккуратные ее губки с таким рвением ухватились за дарованный Таганке от природы могучий орган, что мужчина аж подскочил вверх, долбанувшись головой о внутреннюю поверхность крыши. Впрочем, на девушку этот факт никакого действия не возымел.
Возбудившись собственными же ласками, девчушка совсем не по-детски откинулась на диване на спину, широко раздвинув ноги, которые умудрилась выставить справа и слева в открытые окна. Да, длина ног у нее была что надо! Обеими руками она придерживала Андрея за плечи. Оказавшись прижатым грудью к низу ее животика, где вились густые и мелкие кудряшки, слабо прикрывающие нежную девичью плоть, Таганка закрыл глаза и медленно стал подниматься выше, не отрываясь от тела искушенной в ласках жрицы любви. В нем просыпался дикий бык, готовый с ревом пробить собою все, что попадалось на пути. А на пути, то есть прямо перед ним, была путана, прикусывающая от удовольствия пухлые губки и даже немного пускающая на подбородок прозрачную слюну.
И Таганка ринулся вперед. Ему казалось, что он готов был пронзить чернокожую насквозь, разорвать ее на клочья и, одновременно, свести с ума пылающими жарким огнем поцелуями.
Салон «мерседеса» наполнил почти синхронный крик, издаваемый молодой женщиной и мужчиной.
Лопатин за рулем сохранял каменное выражение лица, не позволяя себе оглянуться или хоть краем глаза посмотреть на происходящее сзади в зеркало. В данной ситуации это выглядело довольно комично. Когда уши его стали опухать от пронзительного визга дошедшей до пика возбуждения самки и грохочущего рычания сильного и крупного самца, Серега попросту нацепил наушники и включил валяющийся рядом на сиденье плеер.
Какой-то водитель за рулем модной и быстроходной «Субару Импреза», обгонял «мерседес» справа и, зацепившись взглядом за картинку на заднем сиденье «мерса», потерял ориентацию в пространстве. Он, кажется, даже отпустил руль и чуть не выпрыгнул из своей машины на полном ходу. Наверное, очень захотел присоединиться, не притормаживая.
«Субару», сверкая синим лаком и ослепляя окружающий мир желтыми с золотом колесными дисками, стремительно улетела с дорожного полотна. Не касаясь твердой почвы, пересекла придорожный ров и приземлилась уже в чистом поле рядом с проезжей частью. Уткнулась носом в пашню и обиженно загудела фирменным мелодичным клаксоном.
…Таганка входил в разгоряченную красотку вновь и вновь, ощущая, что не может остановиться, что ему никак не насытиться теплым женским телом.
А она, отстранив Андрея, быстро повернулась к нему изящной прогибающейся спинкой и плавно повела смуглыми бедрами, зазывая вновь и разжигая новый, всепожирающий огонь.
Теперь кучерявая головка ее почти упиралась в заднее стекло автомобиля, а колени были закинуты на сиденье, в котором сидел рулевой, то бишь, Лопатин. Ясный перец, Серега не смел помешать бригадиру и другу и прервать затянувшееся удовольствие только потому, что ему, видите ли, неудобно вести машину. Ехал себе и ехал, замечая, впрочем, что в штанах стало тесно. Молния на ширинке вот-вот грозилась разойтись.
Андрей же, как только искусительница поменяла позу, ураганом налетел на нее сзади. Она кричала и стонала, пыталась пронзить длинными ногтями кожаную обшивку дивана и за нее же хваталась зубами, норовя выдрать клок. А Таганка все продолжал импульсивные, напористые движения, напрочь позабыв о нежной женской натуре. Но ей это нравилось. Она любила в мужчинах напористость и дерзость, опасно граничащие с грубостью и жестокостью. Каждое глубокое и плотное проникновение этого дикого буйвола все ближе подталкивало ее к желанной пропасти умопомрачительного оргазма. Африканская кровь, бушующая в ее жилах, требовала мужской силы, животного натиска. Только сильному здоровому мужику с повадками хищника и уверенному в своей власти над женщиной она подчинялась с наслаждением, умирая и вновь рождаясь в бушующем шторме первобытной похоти.
– Дай!!!
– орала она безумным голосом.
– Дай еще!!! Ха-а-а-ачу-у-у-у! Кусай меня!!!
– И этот крик переходил в надрыв, напоминал грохочущий камнепад, обрушивающийся в низину.
Потом она молниеносно извернулась и, оказавшись к Андрею лицом, сама обеими руками втолкнула его в себя. Бедра ее задергались в конвульсиях, рот непроизвольно широко открылся, полные счастливых слез глаза полыхнули невиданной вспышкой. Она тщетно облизывала языком иссушенные и покусанные в кровь губы, своими же руками терзала до предела возбудившуюся шоколадного цвета грудь и с каждым встречным движением Таганки, обезумев, всхлипывая, выдыхала из себя, словно последний раз в жизни:
– Да! Да! Да! Еще!!! Еще!!! Да-а-а-а-а!!!
– И кусала его, не жалея. И впивалась в его кожу ногтями, продирая в ней тонкие борозды.
Они с Андреем взорвались одновременно, утолив страсть, секунда в секунду ухнули в бездну удовлетворенных страстей. И так же одновременно затихли на заднем диване «мерседеса».
Лишь через несколько минут Сергей Лопатин позволил себе взглянуть в зеркало заднего вида. Путана-шоколадка и Таганка, обнявшись, спали.
Часть вторая