Месть Владигора

Карпущенко Сергей Васильевич

— «Потрясающий небо гром» — это хорошо, — задумчиво сказал Владигор. — Но ведь, наверное, порох можно применять как-нибудь еще?

— Конечно, ван, конечно, — закивал Крас. — Техопао — это железный закрытый сосуд. Он живет только до взрыва пороха. Но ведь можно сделать оружие, способное использовать порох, убивая по нескольку врагов много раз!

— А это еще занимательней! Расскажи-ка побыстрее, Ли Линь-фу, об этом оружии!

— С превеликим удовольствием, ибо верю, ван, что ты станешь императором. — Крас сиял от счастья, видя, что его сети полностью опутали Владигора и князь уже в его власти. — Так вот, в Китае давно уж применяются бамбуковые трубки. С одной стороны они закрыты плотной пробкой, но с другой открыты. Порох насыпают в открытую часть, он ссыпается вниз, а потом, поверх пороха, насыпают камни. Зажечь порох можно через маленькое отверстие в трубке. И вот, загоревшись, он выпускает огненный дух, который с силой выбрасывает из трубки камни, летящие на большое расстояние и поражающие врагов. Можно выстрелить из трубки и стрелой, и тогда она пролетит тысячу шагов. Но для чего камни или стрелы? Эти огненные трубки могут бросать и железные шарики, и кто найдет от них спасение в бою? Правда, трубки из бамбука быстро портятся от выстрелов, но что мешает сделать трубки из железа? Разве у тебя не найдутся умелые мастера, искусно кующие трубки?

— Конечно, найдутся такие! — с воодушевлением ответил Владигор.

— Прекрасно! Так вот представь, что ты воюешь с врагом не луками и копьями, не мечами и ножами, а техопао, летящими при помощи метательных устройств. Их взрывы разносят толпы противников, которые мучатся в предсмертных судорогах, израненные осколками железных кувшинов, враги оглушены громовыми раскатами — это гневается огненный дух техопао! А потом, когда вражеские ряды частично рассеяны, каждый твой воин достает снабженную порохом и железными шариками трубку, фитилем поджигает порох, и враг снова несет потери, потому что каждая трубка принесет смерть нескольким. Ну а уж потом, если враг побежит, можно послать за ним конницу, которая довершит разгром мечами и копьями. И теперь подумай, благороднейший ван, сколько воинов ты потеряешь, воюя при помощи пороха? Ничтожное количество!

Владигор был ошеломлен, пот струился по его лбу, стекал по щекам, а Крас смотрел на него, как отец на своего любимого сына. Чародей праздновал победу над Владигором и Белуном.

— Видишь, — сказал он наконец, — я очень хочу, чтобы ты стал императором всех окрестных земель, и скоро твоя империя будет такой же могущественной и правильно устроенной, как наша, а ремесла, наука и искусство у вас будут пышно цвести, как цветы в саду у рачительного хозяина.

Владигор замолчал. Мечтательная улыбка блуждала по его лицу. Вначале ему представились несколько победоносных войн с братскими, мирными княжествами: Ильмером, Венедией и Ладанеей. Потом он вспомнил о Борее, Иллирии и других недружественных Синегорью землях, а в довершение увидел себя повелителем всего Поднебесного мира, очень похожим на китайского императора, таким же почитаемым, как он, мудрым и… жестоким по отношению ко всем врагам своего государства.

Но вдруг одно соображение, словно грозовое облако, заволокло искрящиеся солнечными бликами мечты Владигора.

— Но где же я возьму столько пороха? — растерянно спросил князь. — Или в этой маленькой коробочке сокрыта сила, способная сделать меня императором?

Крас искренне и задорно рассмеялся:

— И да, и нет. Да — потому что я раскрыл тебе способы применения пороха, обещающие тебе полную победу. Нет — потому что тебе на самом деле нужно много, очень много пороха.

— Но где же я возьму его?

— Где? Ты сделаешь его сам! — сказал Крас, указывая своим толстым коротким пальцем прямо в грудь Владигора.

10. Делали зелье

На следующий день Крас, выглядевший хорошо выспавшимся, бодрым и веселым, зачем-то похлопав в свои пухлые ладони, сказал после завтрака Владигору:

— Ну что ж, благороднейший ван, начался первый день вашего пути к ярко-желтой императорской мантии. Впрочем, когда вы станете властителем всех здешних земель, можете заказать себе ту, которая вам больше всего к лицу. Мы идем искать нужные для приготовления пороха вещи.

— Да где же мы их искать будем? — улыбнулся Владигор. — Или эти вещи на земле валяются?

— Не валяются, ван, а какие произрастают, а какие сокрыты в недрах земли.

— Что ж, лопату с собой брать да работников с кирками?

— Нет, подожди, не торопись посвящать кого-нибудь в суть своего предприятия. Секрет свой хранить умей, ведь в нем твоя сила, залог будущей власти. Ну, пойдем.

Вдвоем вышли они из обнесенного частоколом стана и пошли в сторону леса, и тут только заметил Владигор, что держит мнимый китаец в руке тоненький прутик с развилкой на конце. Заметил, но спрашивать о его назначении у спутника не стал. Крас же, когда вошли в сырой весенний лес, внимательно стал приглядываться к стволам и кронам деревьев с набухшими уже, готовыми лопнуть почками.

— Вот уж и выгоду мы для себя отыскали, благородный ван, — сказал Крас. — Знай, что одной из трех частей, входящих в порох, является древесный уголь. Если общее количество пороха за сто принять частей, то уголь десятью частями представлен будет. Только не всякое дерево для порохового угля годится: смолистые деревья — ель, сосну — обходи стороной. Лучший же уголь из крушины да из ольхи будет, но можно взять березу или осину. Здесь таких деревьев предостаточно. Сегодня же вели рубить.

— Что ж, уголь пережечь — дело нехитрое. Думал, что помудреней что-то делать придется, — с самонадеянной улыбкой сказал Владигор, но Крас предостерег его:

— Постой, князь, уголь и впрямь самая простая вещь из трех, что в порох входят. Труднее будет сыскать селитру, которой на сто частей пороха семьдесят пять надо брать. Как видишь, селитра — основа пороха, а уголь да еще и сера — пятнадцать частей — только горению селитры помогать будут, и чем быстрее она вся воспламенится, тем порох больше огненного духа даст, то есть более сильный будет.

Из леса вышли на берег широкой реки, где слуги Владигора вчера для китайского посланника угрей и стерлядей ловили. Пошли вдоль берега, который то в мель превращался, то вдруг вставал крутым обрывом, и повсюду Крас своим прутиком водил, даже и не дотрагиваясь до обнажившейся земли обрыва. В одном месте задержался, назад вернулся, походил вокруг, всюду прутиком водя, потом сказал серьезно:

— Сомнений быть не может. Селитры множество здесь в толще берега залегает. Надо замету какую-нибудь поставить, и я сегодня же приду сюда с рабочими, чтобы показать, как правильно ее копать. Но сырая селитра в дело пороховое не пойдет — нужно вначале ее сварить, и лучше места, чем этот берег, для постройки варницы не отыщешь, благородный ван. Дай мне людей побольше, все равно они у тебя сидят без дела, а ведь крепость и величие государства трудом и мудростью созидаются.

— Возьмешь людей, сколько надобно. Только где же нам эту… третью часть для пороха добыть?

— А, серу? Отыщем! — беззаботно ответил Крас. — Мой прутик уже показывает, что она где-то неподалеку.

И в самом деле, вскоре набрели они на место, где между лоскутами черной земли лежал какой-то желтый песок.

— Вот гляди, ван, сера! Прямо на поверхность земли выступает, словно горячая девушка, которая очень подарить себя кому-нибудь хочет. Возьмем ее, ван!

В тот же день закипела работа. Едва ли не две тысячи человек отрядил Владигор на делание угля, на выкапывание селитры и серы, но никому, даже верному Бадяге, не сказал, куда послано столько народа. Люди шли на работу без удовольствия, потому что каждый догадывался: какую-то новую пакость затеял иноземный посланник, с которым их князь так успел сдружиться, что послушал его и на смерть обрек своего брата.