Месть за победу — новая война
Шрифт:
Напомним, что ни одно общество не является вечным. Сегодня Соединенные Штаты — это невероятная мозаика народов, все меньше напоминающая общество, отделившееся в 1776 г. от Британии. То общество было преобладающе белым, в нем господствовали британский элемент и протестантизм, общая культура, совместная борьба за независимость и совместные конституционные основы.
Посмотрим на промежуточный этап. В 1900 г. в США жили 77 млн человек. Основой американского населения были 41 млн «местного белого населения», потомки уже нескольких поколений, живших в Америке, потомки англосаксов: 26 млн «нового белого» населения были недавними пришельцами, из них 30 % — англосаксы, 31 % — немцы, 4 % — шведы, 4 % — русские, 4 % — австрийцы, 3 % — итальянцы. В стране жил миллион евреев. 9 миллионов были потомками африканских рабов, 124 тысячи представляли монгольскую расу (90 тысяч китайцев и 24 тысячи японцев). Местных индейцев осталось 237 тысяч человек.
Ныне американцев в сто раз больше, чем при основании
Впервые в своей истории Соединенные Штаты могут лишиться «главенствующего стержня» — англосаксонской культуры и стать страной многокультурного многоцветья с ослабленной притягательностью прежних базовых политических институтов. Скажем, бережливость всегда была достоинством пуритан. Сегодня долг на кредитных карточках составляет в США на душу населения 985 долл. в год. Крепкая семья уступила место фантастическому уровню разводов — 6,2 развода на тысячу в год (по сравнению с 3,4 развода в Канаде, 3,1 развода в Японии, 1,4 развода на тысячу населения в Испании, 1,0 развода на тысячу человек населения в Италии). Опрятность пуританских городов вошла в пословицы, а ныне на душу населения в США приходится 1637 фунтов мусора в год (в Германии — 823 фунта, во Франции — 572 фунта, в Италии — 548 фунтов).
В этом случае история и психология ставят под вопрос национальное единство. Впереди замаячит новая Австро — Венгрия, а конфедерации не существуют долго. Если испанский элемент продолжит свое нынешнее движение, то впереди будет вариант Канады. Если превалирующий англосаксонский компонент пойдет на активные предотвращающие меры, то политический строй США может претерпеть изменения в сторону более жесткого политического порядка. В этом случае следует ожидать резкой активизации протестантских конфессий — своего рода охранителей прежней американской идентичности.
Глава 9
СТРАТЕГИЯ КОЛОССА
Ничто не является более фатальным для нации, чем экстремальная самососредоточенность и тотальное желание осуществить то, чего другие самым естественным образом боятся.
Новый миропорядок зарождается в тени американского всемогущества. США уже более ста лет определенно доминируют в Западном полушарии; только закрепившись здесь, супердержава нашего времени устремилась к глобальному доминированию. Главенства в западном лагере оказалось недостаточно. В 1991 г., как только окончилась «холодная война», первая администрация Буша смело заявила, что Соединенные Штаты не только являются самым могущественным государством на планете, но намерены решительно пресечь попытки других стран посягнуть на их гегемонию. Именно так действовал президент Дж. Буш–младший на Совете национальной безопасности через три дня после террористической атаки 11 сентября: «Это новый мир. Генерал Шелтон должен дать генералам все необходимые цели. Смотрите на часы. Я хочу видеть план — его стоимость, время исполнения. Все варианты на стол. Я хочу, чтобы решения были приняты быстро» [233] . Этот принцип зафиксирован в знаменитом документе «Стратегия национальной безопасности», изданном администрацией Буша–младшего в сентябре 2002 г. [234] , в котором была сформулирована «доктрина Буша».
233
Woodward B. Bush at War. New York: Simon and Schuster, 2002, p. 63.
234
Mearsheimer J. Better to Be Godzilla than Bambi («Foreign Policy», January/February 2005, p. 25).
Может ли американский колосс повернуть течение мировой истории в желаемом для себя направлении, представляя собой лишь двадцатую часть мирового населения? И при этом столь разнородного населения?
НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Сложилось весьма устойчивое убеждение в том, что современным Вашингтоном правят «новые консерваторы» — или, как их привычно называют на Западе, «неоконы». Те в обиде: ах, если бы так. На самом деле самой влиятельной столицей мира владеет весьма сложная амальгама политических сил, и «настоящие неоконы» — лишь часть этих сил. И, как жалуются «неоконы», главенствующая лишь периодически. Группе высших исполнительных лиц, «либеральным империалистам — Чейни — Рамсфелд — Райc — Вулфовиц — талантливо ассистировали
Мир обозначил американскую гегемонию как империю. Империя?
«Настоящих буйных мало», — говорил поэт. Назовем сразу признанных «буйных неоконсерваторов»: первый замминистра обороны Пол Вулфовиц; замминистра обороны по выработке политики Дуглас Фейт; начальник штаба вице–президента Льюис «Скутер» Либби; ведущий в Совете национальной безопасности Ближний Восток, Юго — Западную Азию и Северную Африку Элиот Эбрамс; член Совета по выработке оборонной политики Ричард Перл. Остальные «неоконы» судят и рядят о политике, но не формируют ее, они ее «философы» — Макс Бут в «Уолл–стрит джорнэл», Уильям Кристол в «Уикли стандард», Чарльз Краутхаммер в «Паблик интерест» и «Комментари». Философ Сидни Хук, Ирвинг Кристол и Роберт Каган пишут книги. Джин Киркпатрик преподает. Экс–директор ЦРУ Джеймс Вулси размышляет о мемуарах, Майкл Новак ударился в теологию. «Неоконы» сильны в таких аналитических центрах, как Американский предпринимательский институт, Проект Нового Американского Века, в таких фондах, как Бредли, Джон Олин, Смит Ричардсон.
А политику делают президент Джордж Буш–младший, вице–президент Ричард Чейни, министр обороны Доналд Рамсфелд, госсекретарь Кондолиза Райc. Не все они (и не всегда) благоволят к «неоконам» со всеми их крайностями. Прежнего госсекретаря Пауэла можно было определить, противопоставляя его крайним, как либерального интернационалиста. Многие из «грандов» осуждали яростную активность «неоконов» на Балканах, опускали международные разделы в речах Буша–младшего, когда тот лишь претендовал на Белый дом. (И либеральные фонды — Форд, Рокфеллер и Макартур будут помощнее: 833 млн долл. в 2003 г. против 68 млн долл. неоконсервативных фондов.) Неоконсервативные журналы имеют меньший тираж, чем откровенно либеральные «Нэшнл ревью», «Нэйшн», «Нью–рипаблик», «Нью–йоркер» (не говоря уже о «Тайм» и «Ньюсуик»).
Неоконсерватизм вызрел как идейное движение, которое требовало большей американской твердости в отношениях с Советским Союзом. Он поддерживал диссидентов в Советском Союзе как вызов советской мощи. На периферии «холодной войны», в странах «третьего мира» неоконсерваторы требовали от американского правительства жесткости в отношении союзников — вы с Америкой или против? Неоконсерватизм стал заклятым врагом реализма, это было бурное выражение демократического империализма, исходящее из иррационального тезиса, что Америка всегда права. Неоконсерватизм почти вслепую верит в благость смелых действий, в губительность поисков компромисса.
«Редкий случай в американской истории, — пишут Иво Даалдер и Джеймс Линдси, — когда крепко сплоченная и упорно действующая группа сумела осуществлять такое решающее влияние по столь критически важным вопросам, как это делают неоконы в отношении Ирака и других стран после крушения башен–близнецов» [235] .
Кредо неоконсерватизма: открытое провозглашение первенства США в международных делах, снижение роли международных организаций, предваряющие удары по потенциальным противникам, любые действия, предотвращающие распространение оружия массового поражения, подозрение в отношении даже старых союзников (не говоря уже о таких новых доброхотах, как РФ), сокрушение «оси зла» (Иран, Сирия, Северная Корея), активное использование уникального факта американского всемогущества («история не простит бездействия»). Мантра «неоконов»: величайшей опасностью для Америки сегодня является возможность создания одним из «rogue states» («агрессивных государств») ядерного оружия, которым оно может снабдить диверсионные группы, стремящиеся проникнуть в Соединенные Штаты.
235
Daalder I. and Lindsay J. America Unbound: The Bush Revolution in Foreign Policy. Washington: Brookings Institution Press. 2003, p. 230.
1
204
«Звездный час» политического всемогущества настал для «неоконов» в трагический для Америки час. Когда потрясенная страна в сентябре 2001 г. озиралась в поисках утраченного равновесия, «неоконы» молниеносно вышли на национальную арену и предложили президенту и администрации в целом серию активных действий, отвечавших тогдашнему паническому сознанию страны, полтораста лет не знающей войны на своей территории. Войны в Афганистане и Ираке вывели «неоконов» из идеологических пещер в самые главные кабинеты. Как пишет едва ли не самый активный «неокон» Макс Бут, «после самой крупной в истории США террористической атаки президент Буш–младший пришел к выводу, что администрация не может более позволить себе «скромной» внешней политики». Особое ликование «неоконов» вызвала принятая администрацией Буша в 2002 г. амбициозная «Стратегия национальной безопасности», главной мыслью которой было продекларированное право федерального правительства США наносить «предваряющие удары» в случае, если государственные органы страны посчитают политику государства X грозящей антиамериканскими действиями. Это наиболее лелеемый американскими неоконсерваторами документ.