Месть за победу — новая война

Уткин Анатолий Иванович

На протяжении 1990-х годов бомба истории начала тикать в крупнейшем американском штате — Калифорнии. Население штата выросло за десятилетие на три миллиона, но численность англосаксов уменьшилась на полмиллиона. Графство Лос — Анджелес потеряло полмиллиона белых. Теряя сто тысяч англосаксов каждый год, увеличивая за десятилетие азиатское население на 42 %, имея среди молодежи моложе 18 лет 43 % испаноязычных, крупнейший штат Америки прямо движется к превращению в преимущественно испаноязычный регион. К 2050 году испаноязычные жители страны будут составлять 33 % всего американского населения (100 млн американцев). Американцы испаноязычного происхождения явятся третьей в мире латинской конгломерацией после Бразилии и Мексики.

Трудно не согласиться с утверждением, что «ни одна нация в истории не подвергалась таким гигантским переменам, оставаясь при этом самою собой —

все той же нацией» [226] . В Америке зазвучали голоса, что прежние герои сброшены с пьедесталов, что прежняя культура унижена, что ценности прежних лет осмеяны, что новое поколение повели вперед вовсе не представители традиционной культуры. «Не мы покинули Америку, Америка покинула нас». В последней трети XX века «иудеохристианский моральный порядок оказался отвергнутым миллионами жителей Запада» [227] . На президентских выборах 2000 г. Буш и Гор представляли собой просто разные культуры. Произошла культурная революция. Доминирующие черты этой культуры могут быть названы, по мнению П. Бьюкенена, «постхристианскими или антихристианскими, ибо ценность этой новой культуры является антитезой всему тому, что является христианским» [228] .

226

Buchanan P. The Death of the West. N. Y.: Thomas Dunne Press, 2002, p. 3.

227

Ibid, p. 32.

228

Ibid, p. 4.

Известный американский политолог С. Хантингтон пишет: «Вторжение (ежегодно) более чем миллиона мексиканцев является угрозой безопасности американского общества. Это угроза нашей культурной цельности, нашей национальной идентичности и потенциально нашему будущему как страны» [229] . Ныне 72 % американцев хотели бы сократить поток иммигрантов, а 89 % предпочли бы объявить английский язык официальным языком Соединенных Штатов. Хантингтон предупреждает: «Если ассимиляция не удастся, Соединенные Штаты окажутся разделенной страной, создающей все возможности для внутренней борьбы и последующего разъединения» [230] .

229

Huntington S. Reconsidering Immigration: Is Mexico a Special Case? Center for Immigration Studies Bacgrounder. November 2000, p. 5.

230

Huntington S. The Clash of Civilizations. New York: Simon and Schuster, 1996, p. 305.

ЧЕТЫРЕ ТИПА ИДЕНТИЧНОСТИ

От выбора типа идентичности зависит, помимо прочего, характер будущей внешней политики Соединенных Штатов, которая после окончания «холодной войны» пришла в своего рода смятение, не зная, как реагировать на новый мир XXI века, ее поведение в Четвертой мировой войне. В результате Америка встала на развилке четырех дорог, выбора между четырьмя типами идентичности.

1. Соединенные Штаты — «универсальная нация», основанная на ценностях, близких всему человечеству, на принципах, понятных всем народам.

Если Америка принадлежит к первому типу и ее идентичность являет собой универсальные принципы свободы и демократии, тогда целью американской внешней политики должно быть глобальное распространение этих принципов.

2. Соединенные Штаты — западная нация, чья идентичность определяется европейскими корнями, наследием европейских институтов и истории.

Если Америка относится ко второму типу — она просто одна из западных стран, европейское культурное наследство являет собой основу ее «геополитически–генетического» кода, а ее принципы и идентификационные корни принадлежат всему Западу, тогда основополагающим принципом Вашингтона должно быть сохранение Североатлантического

союза и обращение к остальному миру от лица своего Североатлантического региона, своей западной цивилизации. В этом случае США должны всеми возможными способами крепить западную солидарность. Они обязаны в этом случае безусловно считаться с европейскими политическими, экономическими и демографическими интересами. К примеру, Вашингтон обязан считаться с арабским элементом в европейской демографической мозаике.

3. Америка — уникальная нация, исключительная по своей истории и особенностям, сложившаяся в неповторимых, неимитируемых условиях.

Сторонники этой точки зрения утверждают, что Америку, собственно, породили два, но всеобщих начала: европейская Реформация и англосаксонское понимание свободы. Протестантское происхождение сделало Америку непохожей ни на одну другую страну протестантской нацией. Именно так о ней писали все путешественники и мыслители с конца XVIII века и до настоящего времени. Один из наиболее влиятельных интерпретаторов Америки Луис Харц характеризует ее прежде всего как «фрагмент Просвещения», как воплощение идей Джона Локка [231] .

231

Hartz L. The Liberal Tradition in America. New York: Harcourt, Brace, 1955.

4. Америка — это то, во что ее превращает масса наиболее влиятельных и активных поселенцев–иммигрантов. В этом случае следует выделить определяющие элементы подобной уникальности, которые на настоящий момент видятся в массовой миграции в США испаноязычного населения. И тогда Соединенные Штаты должны решительно повернуться к Латинской Америке, завязать на себя все Западное полушарие, превращая его в резервуар американского влияния и мощи.

Американская нация — это сообщество людей, чье наследие и связи минимальны; это нация, чей хрупкий общий базис — это краткая Декларация независимости, Конституция и общая законодательная база. Как писал в свое время самый проницательный исследователь Америки — де Токвиль: «В Америке все родились равными, и поэтому ее жителям не нужно бороться за это» [232] .

232

Tocqueville A. de. Democracy in America. New York: Vintage, 1945, v. 2, p. 30.

В этом случае Соединенные Штаты обязаны будут отказаться от поисков «родственных» цивилизационных отношений и дать собственное неповторимо–особенное определение того, «что есть Америка», и не пытаться искать общие корни с другими регионами. В этом случае логично предположить, что конфликты за пределами Соединенных Штатов не имеют непосредственного отношения к собственным интересам американского народа и правительству Соединенных Штатов не стоит столь пристально всматриваться в базово чуждый внешний мир. Следует сконцентрироваться на внутриамериканских улучшениях, действовать посредством примера, а не навязывания своей воли и институтов — что в принципе невозможно (Филиппины, Вьетнам, Ирак).

ОТ ЕДИНОГО К МНОЖЕСТВЕННОМУ

Помимо притока новых, совершенно особенных иммигрантов четыре процесса обострили вопрос о новой американской идентичности.

I. Падение Востока поглотило те внешние силы, необходимость бороться с которыми предотвращала внутренние процессы раскола в американском обществе.

II. Преобладание идеологии мультикультурализма ослабило объединяющую сущность канонов американского единства и общих идеологических основ.

III. Волна иммигрантов из Латинской Америки и Азии, чьи культурные основы нередко диаметрально отличались от прежних англосаксонских, обессилили процесс американизации миллионов новых легальных и нелегальных граждан США.

IV. Впервые в американской истории у английского языка появился мощный конкурент, питающийся культурой десятков стран, Испанидада.

Особенное этническое развитие Америки поставило перед ним вопрос, который стоит не у всех мировых наций. Как определить свое «мы», свою этническую принадлежность? Есть ли у Соединенных Штатов свой «корневой» этнически–исторический ствол, или Америка — это мультикультурная мозаика с трудом совмещаемых этнических величин?