Месть железного дворфа
Шрифт:
– А в твердыне Адбар ты когда-нибудь бывала? – поинтересовался Бренор. – На эту крепость стоит посмотреть! Она окружена кольцами защитных рвов и стен, через которые перекинуто множество мостов. Если орки захватили внешние крепостные рвы, мы к Адбару и близко не подойдем.
– Но мы должны это сделать, – не уступала Синнафейн, – потому что Безумный Король бродит поблизости. А воинов Королевства Многих Стрел утомили его набеги, и они в конце концов устроили ему ловушку.
– Безумный Король? – переспросила Кэтти-бри.
– Так называют короля Адбара, –
– Эти предгорья кишат орками, – заговорил Дзирт, с этими словами он поднял голову и взглянул вверх; невысоко на южном склоне горы, около тропы, мерцали лагерные костры.
Он указал на огоньки Бренору и Кэтти-бри, и они закивали.
– Скорее всего, их очень много, нам с ними не справиться, – призналась Синнафейн. – Но они смотрят только на север, в сторону Адбара. Мои лучники внизу, в лесах…
– И мой монах тоже, – ухмыльнулась Амбра. – Немного подальше забрался, чем эльфы, я так думаю.
– …отвлекают патрульных, – закончила Синнафейн.
– Навсегда, – добавила Амбра.
Рука Дзирта инстинктивно потянулась к Тулмарилу. Ему хотелось быть там, участвовать в охоте, но они прибыли на место действия слишком поздно.
Вскоре к группе стали поступать сообщения о расположении врага; эльфы набрасывали топографические карты местности и обозначали местонахождение позиций орков и их численность. Самые тревожные известия принесла Мириэль спустя несколько часов после полуночи – она обнаружила крупный лагерь ледяных великанов.
Бренор, услышав о великанах, встревоженно глянул на Синнафейн.
– Фелбарр… – пробормотал он. – Надо было нам идти к королю Эмерусу.
– Всего несколько дней назад их здесь не было, – возразила эльфийка. – Мы вообще не видели поблизости великанов. Если бы они направлялись к Хартуску, они пошли бы другой дорогой.
– А может, эти орки хотят убить Безумного Короля прежде, чем начнут свой поход на юг, – предположила Амбра. – Говорят, он на них постоянно нападает, и, возможно, его выходки им уже осточертели.
Синнафейн в нерешительности огляделась.
– Мы все равно пойдем, – вмешался Бренор. – Мы же не позволим кучке великанов остановить нас, а? Я специально взял с собой Бунгало Удар Кулаком и его «потрошителей», чтобы и они приняли участие в вечеринке, и вечеринка пройдет еще веселее, если удастся раскрошить колени нескольким великанам.
Жизнь и окружающий мир больше не имели для него значения. Прежде все было хорошо. Даже после смерти его отца, который прожил долгую, благополучную жизнь, полную битв, боевой славы. Конечно же, Харнот и Бромм, будучи любящими и преданными сыновьями, испытывали боль, когда насыпали курган над могилой старого короля Харбромма. Но его неизбежная смерть была, если можно так выразиться, в порядке вещей, и факел должен был перейти к его детям, как это случалось в течение многих поколений.
Однако сейчас происходящее вокруг казалось Харноту бессмыслицей и хаосом. У
Им следовало стареть рядом, вместе воспитывать своих отпрысков и передать им бразды правления, а самим, в свою очередь, в назначенное время отправиться к своему отцу в Чертоги Морадина. Перед ними лежали десятки лет войн и правления, они должны были помогать друг другу, поддерживать друг друга в трудностях управления могущественной твердыней Адбар, арсеналом Луруара.
Этого не должно было случиться. Но Бромм погиб, и Харнот ничего не мог с этим поделать. Ему следовало быть там, рядом с братом, повторял он себе каждую ночь со дня трагедии в Холодной Долине.
Ему следовало быть там, спасти Бромма или умереть вместе с ним. Но он не сделал этого, и все «следовало бы» и «могло бы быть» сейчас ничего не значили.
Ровным счетом ничего.
Потому что Бромм умер, он ушел и никогда больше не вернется.
Так жизнь потеряла смысл для Харнота, единственного короля твердыни Адбар. Смысл окончательно исчез из нее, когда орды врагов пришли и окружили его гордую крепость, а темные эльфы, прятавшиеся в подземных туннелях, убивали его сородичей.
А он ничего не мог с этим поделать.
Он не мог вернуть жизнь своему брату.
Он не мог вернуть смысл своей жизни.
И поэтому король Харнот – Безумный Король, как его шепотом называли теперь, – выбрал единственное, что ему оставалось. Он сражался.
Даже в середине зимы, в самые сильные морозы, он выходил из крепости, чаще всего один, но иногда, как и сегодня, в сопровождении самых свирепых и безгранично преданных ему воинов, и охотился на мерзких тварей, убивших его брата.
На этот раз Оретео Шип отправился с ним, и, когда Харнот взглянул на своего дорогого друга, ему вдруг пришло в голову, что берсерк из бригады «Дикие дворфы» постепенно стал таким же одержимым, как он сам. Возможно, дело было в голоде. В твердыне Адбар осталось совсем мало съестных припасов, многие дворфы теряли силы, умирали. Глаза Оретео запали точно так же, как у Харнота.
Но, скорее всего, тут сыграл роль не только голод. Оретео участвовал в битве в Холодной Долине. Он был единственным дворфом, который вернулся в Адбар после кровавого разгрома, он видел страшный конец молодого короля, видел военного правителя Хартуска с отрезанной головой Бромма в руке.
Король Харнот бросил быстрый взгляд на дыру, сквозь которую они выбрались из твердыни Адбар, и представил себе дорогу обратно в крепость.
К кучам мертвых тел, аккуратно, словно поленья, сложенных в мавзолее, ожидавшим, когда каменщики изготовят для них гробы.
Он оглянулся на выход из туннеля и подумал о твердыне Адбар, а затем подумал, что сегодня хороший день для того, чтобы умереть.
– Здесь, – произнесла Микки, склонившись над подробной картой области, расположенной к юго-западу от твердыни Адбар. Она указала на длинную долину, пролегавшую между двумя горными пиками.