Месть
Шрифт:
– Как раз вот это и представляет огромный интерес для многомиллионного читателя нашего издания.
– Несомненно.
– Рэкроуз извлек из папки не очень-то объемистую папку бумаг.
– После недели напряженных поисков мне удалось откопать ненамного больше того, что было уже давно общеизвестным. Этот тип - самый настоящий гений анонимности.
– Насколько нам известно, - заметил Герсен, - он сейчас сидит здесь, в вестибюле гостиницы "Кафедральная". Это не настолько невероятно, как вам может показаться.
Рэкроуз самоуверенным кивком головы начисто отверг подобное предположение.
– Мне пришлось провести всю последнюю неделю наедине с Ленсом Ларком. Я бы учуял его, будь он хоть за милю отсюда.
Такую убежденность вовсе не
– А вон тот грузный мужчина в дальнем конце зала, в пылезащитных очках, прикрывающих большую часть лица - это, случайно, не Ленс Ларк?
– Конечно же, нет.
– Вы в этом уверены?
– Безусловно. От него исходит запах "пэчули" и "испаньолы", специй сугубо местных, а не то зловоние, которое, как говорят, источает Ленс Ларк. Во-вторых, он подпадает под словесный портрет Ленса Ларка только потому, что он тучен, лыс и безвкусно одет. В-третьих...
– Рэкроуз тут же не выдержал и беззаботно рассмеялся.
– Так уж случилось, но человек этот мне хорошо знаком. Это Детт Маллиэн, изготовитель ламп-мигалок "под старину" для продажи туристам в качестве сувениров в память о посещении древних таверн, которыми так славится Старый Город.
Герсен в ответ кисло улыбнулся и, завидев поблизости стюарда, заказал чай, после чего стал внимательно изучать принесенные Рэкроузом материалы. Часть их он уже видел, как, например, выдержки из опубликованной в "Космополисе" статьи Доудэя Уамса "Налет на Маунт-Плезант".
"Когда Лорды Тьмы встретились для подтверждения предварительных договоренностей, их могучие индивидуальности не могли не вступить в острый конфликт друг с другом. При возникновении разногласий в роли беспристрастного посредника, как правило, выступал Говард Алан Трисонг. Переубедить в чем-то Аттеля Малагате было столь же трудно, как сдвинуть огромную скалу. И Виоль Фалюш, потакая многочисленным капризам своей злобной натуры, все время пытался дерзко противопоставлять свои собственные интересы интересам сообщников. Не способствовала выработке скоординированных решений непредсказуемость Кокора Хеккуса и его неистощимость по части эксцентричных выходок. Но более всего взаимную вражду подпитывала крайняя заносчивость Ленса Ларка. И только Говарду Алану Трисонгу удавалось сохранять самообладание при всех этих коллизиях. Можно считать чудом триумфальное завершение задуманной Лордами Тьмы операции! В связи с чем необходимо отдать должное высочайшему профессионализму всей этой группы в целом и каждого из его участников в отдельности".
Следующей была статья Эразма Хьюптера, озаглавленная "Ленс Ларк бичеватель". Непосредственно под заголовком и набранной петитом фамилией автора следовал выполненный вручную рисунок, изображавший огромных размеров мужчину с великолепно развитой мускулатурой и несоразмерно маленькой, полностью обритой головой, узкой в верхней части черепа и расширявшейся книзу. Густые брови соединялись между собой над продолговатым, несколько отвислым носом.
Лицо, глядевшее с рисунка, было показано в состоянии откровенно похотливой эйфории и совершенно ничего не выражало - все обычные естественные человеческие проявления заменяла бесстыдная и глупая ухмылка. На мужчине были только сандалии и короткие трусы, плотно облегавшие мясистые ягодицы, от чего они казались еще крупнее, чем были на самом деле, и вызывали отталкивающее впечатление. В правой руке он поигрывал плетью с коротким кнутовищем и тремя длинными ремнями.
Увидев в руках Герсена статью с этим рисунком, Рэкроуз сдержанно рассмеялся.
– Если именно таков интересующий вас тип в действительности, то мне кажется, мы бы узнали его даже здесь, в "Кафедральной".
Герсен пожал плечами и углубился в следовавший за рисунком текст.
"Говорят, что Ленс Ларк безумно влюблен в бич; он относится к нему как к верному другу и удобному орудию для расправы со своими противниками. С этой целью он довольно часто прибегает именно к нему, предпочитая каким-либо иным средствам.
Дальше следовало пояснение "От редакции", выполненное несколько иным шрифтом:
"Воспроизведенная выше заметка первоначально опубликована в "Галактик-Ревью" и, по всей вероятности, является не более, чем плодом пылкого воображения автора, особенно в том, что касается иллюстрации. Насколько известно из достаточно надежных источников, Ленс Ларк действительно фигура крупного масштаба, однако глупо ухмыляющийся гигант-атлет, изображенный выше, вряд ли правдиво отображает внешний облик этого человека.
Редакция также считает своим долгом обратить внимание читателей на то, что автор данной заметки, Эразмус Хьюптер, канул в неизвестность вскоре после публикации своего опуса о Ленсе Ларке и больше его уже никто не видел. Один из его коллег по профессии получил следующее короткое письмо:
"Дорогой Калеб!
Последнее время я упорно бьюсь над тем, чтобы истолковать значение названия "Панак". Мне уже удалось нащупать кое-какие нити, ведущие к разрешению этой загадки, однако работа эта не без своих небольших сюрпризов.
Погода стоит отличная, тем не менее, ох как хочется поскорее вернуться домой.
Искренне твой Эразмус".
Герсен тихо, но многозначительно, крякнул.
– От такого мороз прошел по коже, верно?
– спросил Рэкроуз.
– Не без этого. Вы все еще согласны сотрудничать в осуществлении предложенного мной проекта? Рэкроуз вздрогнул.
– Только, пожалуйста, нигде не употребляйте моего имени.
– Как вам угодно.
Герсен взял следующий документ из папки - несколько страниц машинописного текста, по-видимому, работа самого Рэкроуза.
"Имя и фамилия Ленс Ларк - по всей вероятности, псевдоним. Преступники питают пристрастие к фальшивым именам или кличкам, так как подлинные имя и фамилия могут привести к их родным местам, где обнаружатся фотографии и личные привязанности и тем самым будет уничтожена завеса секретности, которою они стремятся укутать свою преступную деятельность, и будет поставлена под угрозу их собственная безопасность. С другой стороны, в том случае, когда преступнику удается добиться немалых успехов в своих преступных начинаниях, у него возникает труднопреодолимое влечение вернуться на родину и изображать там из себя знатную особу среди тех, кто с презрением относились к нему в прошлом. Он теперь может покровительствовать красавице, которая отвергла его ради более традиционного мужа, особенно, если она потеряла былую привлекательность и живет в стесненных обстоятельствах. Все это становится для него возможным только потому, что как преступник он остается неопознанным. Отсюда следует, что такой преступник ощущает острую потребность пользоваться иным именем, а не своим изначальным, для дальнейшего успешного продолжения преступной деятельности.