Месть
Шрифт:
– Ты где шлялась?
Грубо поинтересовалась она, глядя куда-то под ноги,
– По делам ходила.
Сухо отозвалась девушка, на что мать запричитала, возвращаясь на кухню:
– Выходной день, а у вас всё не как у людей. Все деловые стали. Даже у сестры твоей и то, дела.
– Ох, господи!
Тяжело выдохнула она. И тут же, с кухни, послышался нетрезвый голос отца:
– Кто там?
– Аля пришла!
В ответ бросила мать.
– А, уродиха явилась.
Повысив голос, проговорил
– Нашлялась, сучка еврейская!
– Зачем ты так?
Попыталась успокоить его женщина. Однако хмель уже полностью завладела мужчиной, и он злобно закричал:
– А ты меня не поправляй! Вы одного поля ягода. Что ты, стерва еврейская, что она. Я из-за вас жизнь свою под откос пустил, суки! Ишь, учить меня вздумала.
В это время Алевтина разулась и хотела, молча, удалиться в свою комнату. Однако слова отца больно ударили ей в душу и она, завернув на кухню, выпалила:
– Ты посмотри на себя в зеркало. Увидишь настоящего урода.
– Что?
Взревел от ярости мужчина:
– Да я тебя тварь,
Он протянул вперёд волосатые ручищи:
– вот этими руками задушу.
– Попробуй только дотронься до меня!
Повысив голос, крикнула в ответ девушка. На что отец, вскочив со стула, ринулся на Алю, но тут, между ними встала мать, снова запричитав во весь голос:
– Что ж вы делаете? Ай, Петя, Петенька, успокойся, любый мой!
И повернувшись к Алевтине, ещё громче крикнула:
– Пошла прочь! Не перечь отцу!
Ругаться с мамой девушка не стала. Круто развернувшись, она забежала в свою комнату, громко хлопнув при этом дверью, и упав на кровать, как была, одетая, расплакалась от обиды навзрыд. Отец ещё долгое время громко бранился матом, после чего мало, помалу утих. Затихла и Аля. Уткнувшись в подушку, какое-то время она лежала, раздумывая с открытыми глазами, затем веки потяжелели, закрылись, и девушкой овладел глубокий сон.
Четвёртая глава
В комнате было так тихо, что Алевтине показалось, будто она оглохла. Открыв глаза, после сна, девушка напряглась, прислушиваясь, и наконец, услышала явные шорохи, доносившиеся с кухни. После чего, в нос ударил запах жареной картошки, и до неё ещё отчётливее донёсся слабый звук передвигаемой сковороды. Видимо, боясь разбудить отца, мать двигалась по кухне с особой осторожностью.
– Жизнь продолжается!
Отчего-то усмехнувшись, прошептала Аля, вспомнив сразу же про номер телефона Евгения.
– Однако, который час? Пора подниматься, соня!
Подытожила она, и в подтверждение её слов, в комнату тихо постучали, после чего за дверью раздался осторожный голос мамы:
– Аля, вставай, на работу пора!
Девушка нехотя поднялась с кровати и, открыв дверь,
– Что случилось?
Вопросительно глядя на дочь, спросила женщина.
– Что может произойти с уборщицей детского сада?
Усмехнувшись, переспросила девушка.
– Я не о работе.
Не отставала мать.
– В смысле?
Явно не понимая вопроса, поинтересовалась Аля.
– Что с тобой происходит? В последнее время ты сама не своя.
Повторила женщина. На что девушка, пережёвывая картофель, невозмутимо посмотрев на маму, сухо произнесла:
– Тогда я хочу задать тебе тот же вопрос? До каких пор ты намерена терпеть его издевательства над собой?
– Ты имеешь в виду отца?
Уточнила та.
– А кого же ещё? Он не работает уже год. Ты его одеваешь, обуваешь, жрать ему варишь, а он в ответ тебя бьёт. Зачем ты вышла замуж за русского? Дед тебя предупреждал о такой жизни.
Повышая голос, проговорила Алевтина, не отворачивая взгляда.
– Тише! Тише!
Умоляюще запричитала женщина, приставив палец ко рту.
– Ты его разбудишь! Пусть спит!
И тихо просипела:
– Еврей, не еврей, сердцу не прикажешь!
– Ты его боишься? Так разведись. Брось его к чёрту.
Возмутилась её действиями Аля. Но на это мать неожиданно возразила:
– Как это развестись? Он же ваш отец. Разве он всегда таким был? А что бьёт, так это когда выпьет. Водка до безрассудства его доводит. Что ж теперь делать? Вот выйдешь замуж, заведёшь детей, поймёшь тогда, каково это?
– Ты что смеёшься? Глянь на меня, я же уродина! Кому я нужна такая?
Не снижая тона, выпалила девушка, однако мать так же серьёзно продолжила:
– С лица воды не пить. Ты умная и обаятельная. Да к тому же спортсменка. Так что, всё образуется.
Алевтина, глядя на мать, хотела ей ещё возразить, но, поняв бесполезность этого разговора, положила на стол вилку и, отодвинув от себя тарелку, строго заявила:
– Я ухожу от вас!
– Куда?
Неожиданно спокойно отнеслась к этому известию мать.
– Мне заведующая комнату подыскала. Здесь, недалеко. Так что на днях я перееду.
Успокоившись, вымолвила Аля.
– Ну что ж, хозяин – барин! Тебе уже двадцать два. Так что ты вправе распоряжаться своей жизнью.