Месть
Шрифт:
– И кто так настойчиво давит на мой мозг этой, ни к чему негодной музыкой?
Звонок тут же перестал верещать, а за дверью послышался голос:
– Ицхак Натанович! Это Алексей! Мы с вами договаривались о встрече!
– Я прекрасно помню о нашем разговоре. Зачем же ломать мой звонок? Он мне дорог, как память о моей дорогой Саре, безвременно ушедшей двадцать лет назад.
Открывая дверь, нараспев пробурчал хозяин квартиры. На лестничной площадке стоял мужчина средних лет, а возможно, и чуть моложе. В бобровой шапке, надвинутой до глаз, и в пальто с каракулевым воротником, изрядно запорошённым снегом. Лицо его было гладко выбрито, а белые зубы сверкали
– Не ругайтесь, Ицхак Натанович! Здравствуйте!
Вымолвил он, снимая и отряхивая одной рукой шапку. В другой, мужчина крепко держал чёрный с отливом дипломат.
– А разве я ругаюсь? Жаль, что вы не слышали, как ругалась моя Сара, когда я забывал надеть тёплые носки. Ах, как она ругалась! Как она ругалась!
Запричитал старик, внимательно осматривая, тем временем, гостя. После чего, освобождая проход, добродушно воскликнул:
– Так вы будете заходить, капитан? Или, так и останетесь слушать меня здесь?
Мужчина вошёл в квартиру, и Ицхак, закрыв за ним дверь, проводил его на кухню, предложив гостю сесть. Однако тот, вежливо отказавшись, сразу перешёл к делу.
– Как вы понимаете, Ицхак Натанович, предосторожность излишней не бывает. Только поэтому я не стал вам рассказывать по телефону о цели моего визита к вам.
Гость замолчал, обдумывая дальнейшие слова, чем тут же воспользовался хозяин квартиры.
– Мне очень любознательно узнать, чем вашему ведомству может быть снова полезен старый еврей, работавший когда-то обычным зубным врачом?
Бегая маленькими глазками по собеседнику, тихо пропел он.
– Ну, уж, так и обычный?
Гость усмехнулся, добавив:
– Не прибедняйтесь, Ицхак Натанович! Наша контора, как вы знаете, всё это время, снисходительно относилась к вашему, так сказать, бизнесу, скрытому от государства.
– Так уж и бескорыстно?
Перебил его вновь старик, поинтересовавшись.
– Зачем вы так?
Не снимая с лица улыбки, вымолвил вполголоса мужчина. Но Ицхак продолжал:
– Если бы мои услуги, оказанные вашему ведомству, стали известны в некоторых кругах, я, скорее всего, раньше моей дорогой Сары отправился на небеса.
– Возможно, вы и правы! Но к чему нам говорить об этом? Мой сегодняшний визит по-другому поводу.
Резко изменив выражение лица, сменил тему разговора гость.
– Я весь во внимании!
Согласился с ним хозяин, ожидая продолжения. И тот, не замедлил с ответом.
– Так вот!
Положив дипломат на стол, и растягивая слова начал медленно мужчина.
– Понимая нашу взаимную заинтересованность, я хочу вам предложить взаимовыгодный обмен.
Он открыл дипломат, показывая в нём ряд аккуратно уложенных пачек двадцатипятирублёвых купюр. Лицо Ицхака оставалось непроницаемым, лишь маленькие глазки внутри глубоких глазниц игриво взглянули на деньги. А гость, в это время, продолжал говорить, указывая на открытый саквояж:
– Здесь ровно сто тысяч! На эту сумму мы хотели бы приобрести у вас ювелирные изделия или другие ценности, желательно в золоте и других ценных металлах, по их рыночной стоимости. За эту услугу вы получите, в придачу, не менее ценную информацию, непосредственно касающуюся вашего бизнеса.
Гость замолчал, ожидая ответа. Старик плотнее укутался в махровый халат и тягуче пропел:
– Откуда же, молодой человек, у старого еврея найдётся столько дорогих вещей?
– Я надеялся, Ицхак Натанович, на плодотворное сотрудничество и вашу сообразительность!
Закрывая дипломат, прервал хозяина мужчина.
– Однако, молодой человек,
Не слушая гостя, продолжил старик:
– Разве я сказал, что у Ицхака не будет возможности обменять вам столько денежных знаков? Я сказал, что у него не получится это сделать быстро. Ему необходимо на это время.
Гость снова улыбнулся и, застёгивая на замки дипломат, вежливо, но настойчиво заметил:
– А я вас и не тороплю! Думаю, что двух дней будет достаточно для вас, чтобы собрать товар. Потому, что позднее у вас не останется времени, для выгодного оборота вырученной наличности.
Он внимательно взглянул в лицо старика и, понизив голос, вкрадчиво произнёс:
– Через две недели эти денежные знаки станут обыкновенной бумажкой. Так что, торопитесь Ицхак Натанович.
Мужчина вышел в коридор и, не прощаясь, вымолвил:
– Через два дня я приду, так что будьте готовы!
Лишь захлопнулась за гостем входная дверь, как хозяин квартиры, шаркая тапками по скрипучему полу, поспешил в зал. Где подняв трубку телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, набрал на память номер и, услышав знакомый голос на другом конце провода, тягуче пропел:
– Здравствуй Давид! Это я, твой старый Ицхак. Сегодня я срочно жду тебя к себе в гости.
Он прислушался к ответу и категорично заметил:
– Я не сомневаюсь в важности твоего дела, но мне кажется, если ты не станешь торопиться ко мне, то мы оба, очень скоро, останемся совсем не у дел!
Десятая глава
После денежной реформы, прозванной в народе «Павловской», обанкротившей большую часть населения страны, начало февраля выдалось очень холодным. Словно проверяя людей на прочность, четвёртый день подряд мороз не опускался ниже тридцати градусов. А ночью, и того хуже. Стараясь не высовываться на улицу без особой надобности, горожанам всё же приходилось посещать продовольственные магазины с пустыми прилавками в поисках необходимых для жизни продуктов. И потому, большинство из них, быстро переключились на сельскохозяйственные рынки, выраставшие на площадях и у крупных гастрономов, словно грибы дождливой осенью. На одном из них нашла себе новое место работы и Аля. Устроившись после январских событий продавцом замороженной рыбы к знакомому Азербайджанцу, с созвучным её имени, прозвищем Алик. Укутавшись в тёплый полушубок, шерстяную мамину шаль и старые валенки, она бойко торговала своим товаром недалеко от дома. За что и получала немалые комиссионные от своего нового работодателя. Громко зазывая покупателей, девушка так увлеклась своей работой, что даже не увидела, как к рынку подкатила красная девятка, из которой шустро выскочили пятеро парней спортивного телосложения. Одетые, как один, явно не по погоде, в короткие кожаные куртки, накинутые на спортивные костюмы и лёгкие кепки поверх головы. Быстро пробежавшись по рядам, они оказались позади Алевтины.
– Слышь, мамань! Где Алик?
Вдруг услышала она за спиной незнакомый грубый голос. Думая, что это хамят местные бестолковые пацаны, девушка, ещё не обернувшись, резко осадила грубияна:
– Какая я тебе маманя. Шёл бы ты отсюда, сопляк!
И лишь увидев, кто перед ней, сразу сменила тон:
– Ой! Извините ребят! Ошиблась. Бегает тут ребятня, работать мешает.
– Больше не будут мешать!
Вальяжно процедил один из парней, с толстым, расплывшимся по лицу носом, видимо сломанном в драке. Тут же, повторив свой вопрос: