Месть
Шрифт:
– Конечно.
– Шагнув к дивану у стены и плюхнувшись на него, он закинул ноги на низкий кофейный столик и устремил глаза на экран телевизора, где Харрисон Форд карабкался по крыше.
Я стоял в небольшой уютной гостиной с мягким ярким диваном, креслом, кофейным столиком темного дерева и цветами в подвесных кашпо на стене. На полу лежал серый палас. Очевидно, во всех квартирах дома полы были выстелены такими паласами. Гостиная и находящаяся за ней столовая были чистыми и опрятными.
Я закрыл за собой дверь и произнес:
– «Неистовый».
– Ага, - буркнул Майк.
– Какой твой любимый фильм с Фордом?
Он посмотрел на меня и спросил:
– А вам интересно?
– Ну да. Мне же надо как-то убить время, пока твоя мама не придет мне на помощь. Нам обоим будет проще, если мы найдем о чем поговорить. Мне больше всего нравится «Свидетель».
Майк кивнул и снова повернулся к телевизору. Форд чуть не сорвался с крыши.
– Еще мне нравится первый «Индиана Джонс», - сказал я.
– Угу, - буркнул Майк.
– У меня есть оба фильма на кассетах, - сказал я.
– У нас мало места для кассет, но видик есть.
– Ты можешь брать у меня кассеты.
– Это зависит от того, будет ли у вас еще свидание с матерью.
– Скорее всего, конечно, нет, но может быть. Я живу за «ДК», на Триста первой.
– Да?
– Он посмотрел на меня.
– Я там часто бываю. Вы там обедаете?
– Каждый день, - сказал я.
– Ну ни фига себе... О, черт, я обещал матери не говорить «ни фига себе», а то...
– А мне это по фигу, - сказал я.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
Из столовой поспешно вышла Салли, надевая сережку.
– Извините меня, пожалуйста, - сказала она.= - Только что вернулась домой с вызова... Я говорила вам. Вы познакомились с Майком?
– Да.
– Вы сказали - одеваться просто. Я так и сделала.
На ней было свободное платье с поясом, туфли без каблуков и серебряные серьги. Волосы она уложила как-то особенно пышно и подкрасилась ярче, чем накануне. Она выглядела великолепно.
– Я готова, - сказала она.
Майк, всецело поглощенный телевизором, шевелил пальцами на ногах.
– И я готов, - сказал я.
Это была неправда, и у меня было чувство, что неправду говорит и она.
– Еще одно, - вспомнила Салли, обернулась и позвала: - Сьюзан!
Открылась вторая дверь, и вошла девочка лет девяти в обрезанных джинсах, зеленой блузке и кроссовках. Очень хорошенькая, с длинными темными волнистыми волосами, очень похожая на мать.
– Сьюзан, это мистер Фонеска, - сказала Салли.
– Фонеска, - повторила девочка.
– А в Италии есть евреи?
– Есть, - ответил я, - но я не из их числа.
– Я тебе говорил, - бросил Майк, не поворачиваясь.
– Рад был познакомиться с вами, Сьюзан, Майк, - сказал я.
– А у вас есть кассета с «Секретными материалами»?
– спросил Майк.
– Нет, - ответил я. Салли уже вела меня к двери.
Майк пожал плечами.
– Можно мне посидеть до десяти?
– спросила Сьюзан вкрадчивым голоском.
– До девяти. В девять в постель и выключить свет. Завтра в школу. Ты слышишь это каждый вечер, пора бы запомнить.
– Но сегодня ведь не как всегда, - сказала девочка, взглядывая на меня.
– В девять часов. Майк?
– В девять, - рапортовал сын.
– А когда ты придешь?
– Не поздно, - ответила Салли.
– Вы похожи на того актера, который играет плохих, - сказала мне Сьюзан.
– Ну, вы знаете.
– Стэнли Туччи, - подсказал Майк, не глядя в мою сторону.
– Он еще играет в комедиях.
– Как-как?
– переспросила Сьюзан.
– Туча?
– В девять в постель, - сказала Салли, проталкивая меня в дверь и закрывая ее.
– Ну как?
– спросила она.
– Что?
– Это был тест номер один.
– Пожалуй, они мне понравились, - сказал я.
– А вы тоже находите, что я похож на Стэнли Туччи?
– Немножко есть, - произнесла Салли, идя за мной к машине.
– Куда мы направляемся?
– Я знаю место, где хорошо готовят пиццу, - предложил я.
– Потом я хочу задать вам несколько вопросов, а потом, мне кажется, мы могли бы поискать Адель Три.
– Занятная программа, - усмехнулась Салли.
– Извините меня, - сказал я.
– Я хотел пошутить.
– Вовсе нет, - ответила она.
– И я в самом деле хотела бы найти Адель. А любите ли вы пиццу с анчоусами?
– С анчоусами я люблю все что угодно, - сказал я.
– Это был тест номер два.
Ресторан «Пицца золотая корочка» был довольно уютным местом. Небольшой, многолюдный, с кабинками по обеим сторонам и столиками в середине. Там разрешалось курить, но запах табака заглушали ароматы из открытой кухни за стойкой в глубине зала. Официантки были любезны и исполнительны, а пицца не хуже, чем в Чикаго. Моя мать работала поваром итальянской кухни только потому, что была итальянкой. Но сама она предпочитала классические американские блюда: бифштекс, жареную курицу, жареную рыбу и куриный суп с клецками. Последнее пристрастие казалось необъяснимым, но суп все равно нам очень нравился.
Все это я рассказал Салли, которая была профессиональным слушателем не хуже, чем я. Казалось, что ей интересно, и вопросы она задавала уместные и в нужный момент. Только в отличие от меня Салли - оживленная, доброжелательная - с удовольствием рассказывала сама. Я же принадлежу к типу скорее молчаливому, сопереживающему. Я всегда как будто хочу сказать: «Я сочувствую вашей беде. Я вас внимательно слушаю. Я хотел бы еще чем-нибудь вам помочь». Но по сравнению с моим отцом я великий балагур. Отцовский вечерний разговор с матерью звучал примерно так: «Ты в порядке? Дети в порядке?» «Да», - отвечала ему мать. Иногда за ужином мать рассказывала о смешных и грустных случаях из жизни семьи. Отец ел, кивал и молчал. Меня он гладил по голове не меньше двух раз за вечер до тех пор, пока я не начал самостоятельную жизнь и не ушел из дома. Сестру он целовал в темя дважды в день: когда приходил с работы и когда она уходила спать.