Месть
Шрифт:
За последние несколько дней со мной что-то произошло, что-то изменилось во мне.
Я решил, что позвоню Энн Горовиц, и надеялся, что у нее найдется время на незапланированный сеанс. У меня было двадцать долларов.
Мысли мои путались. Адель, Берил, Салли, Дуайт. И еще Мелани Себастьян. Я чувствовал, что ее дело гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд...
Моя дверь была закрыта. Эймс Маккини починил ее. Свет не горел. Держа монтировку наготове, я повернул ручку. Дверь тут же открылась. Я вошел, готовый к новой встрече, и зажег свет. Эймс навел полный порядок.
За моим письменным столом на складном стуле сидела Берил Три. Руки плотно сжаты, голова откинута, невидящие глаза устремлены в потолок. Лицо залито кровью.
Я заглянул во вторую комнату. Никого. Я вернулся к Берил и потрогал артерию у нее на шее. Берил была мертва.
8
Очки детектива Эда Вивэза сидели на кончике его носа. Через очки он смотрел на лежащие перед ним бумаги, а поверх них - на меня.
– Льюи, - сказал он, покачав головой. И еще раз: - Льюи.
Рост его не превышал шести футов, возраст - пятидесяти двух лет, а вес - двухсот двадцати пяти фунтов. Темные коротко стриженные волосы, доброжелательное, гладкое, розовое лицо человека с хорошей наследственностью и, вероятно, непьющего. Одет он был в черные брюки и белую рубашку без галстука; черная куртка на «молнии» висела на спинке его деревянного стула.
Вивэз сидел за своим столом в полицейском участке на Мэйн-стрит. В кабинете стояло еще три стола, все три металлические, заваленные горами папок и бумаг. Мы сидели уже около часа, по крайней мере я. Вивэз четыре раза вставал и выходил: один раз за кофе для себя и для меня и три раза после телефонных звонков, каждый раз возвращаясь с бумагами.
За весь этот час Эд Вивэз не сказал мне ничего, кроме «Льюи, Льюи», что означало, вероятно, - «Льюис Фонеска, во что же ты влип!»
– Вы ведь не возражаете, если я буду называть вас Льюи?
– Я предпочитаю Лью или Льюис.
Вивэз поднял руки с выражением понимания и примирения.
– Я поделюсь с вами одним секретом, - сказал он, наклоняясь вперед.
– Я мало кому это говорю, но на самом деле меня зовут Этьенн. Это французское имя. Как вы думаете, меня будет кто-нибудь уважать, если я стану называть себя «Этьенн»? Пришлось бы полжизни потратить на то, чтобы объяснять людям, как это произносится.
– Спасибо, что поделились со мной, - сказал я.
Он улыбнулся болезненной улыбкой человека, страдающего хроническими желудочными коликами.
– Имя жертвы - Берил Три, - сказал он, взглянув на верхний лист лежавшей перед ним стопки документов.
– Да.
– Я сообщаю вам, а не спрашиваю. Возраст, согласно идентификационной карточке, найденной в ее сумочке, сорок два года. На мой взгляд, она выглядела намного старше.
Он оторвал глаза от документов.
– На мой тоже.
– Итак, - продолжал он, аккуратно складывая бумаги перед собой и откидываясь назад, заложив руки за голову.
– Повторите мне, пожалуйста, то, что вы рассказали офицеру Бэйлзу. Теми же словами, другими словами, все равно.
– Хорошо, - сказал я, продвигаясь к столу.
– Берил Три нашла меня через одного моего знакомого. Я занимаюсь доставкой судебных повесток.
– Ей нужны были ваши услуги по доставке?
Вивэз закрыл глаза. Одна его рука оставалась за головой, другой он почесывал нос.
– Нет, она заглянула в «ДК», рядом с домом, где я живу, и сказала, что ищет кого-нибудь, кто помог бы ей найти убежавшую дочь. Она сообщила человеку, работающему в «ДК», что обращалась в полицию, но безрезультатно. Слишком много людей убегают из Сарасоты и в Сарасоту. Посмотрите отчеты по исчезновению детей, начиная с понедельника.
– Это все есть в компьютере, - сказал он, не открывая глаз.
– Мы проверяли. Пока все, что вы говорите, весьма правдоподобно. Итак, она обратилась к вам?
– Это было ей удобно. Я живу прямо за «ДК». Я пообещал поискать ее дочь.
– Она дала вам денег.
– Она дала мне денег. Немного, но деньги были мне нужны. Много я не беру.
– Здесь я вам верю. По вашему жилищу видно, что вы не шикуете.
– Я стал искать ее дочь, - продолжал я.
– Пока я ее не разыскал, но нашел ее отца, или, если быть более точным, он нашел меня. Требовал, чтобы я прекратил поиски, угрожал Берил и мне. Его зовут...
– Да-да, Дуайт Хэндфорд. Отбывал срок. С ним уже были проблемы, у нас есть на него дело.
– Теперь он Прескотт, - сказал я.
– Дуайт Прескотт?
– переспросил Вивэз, записывая в блокнот.
– Да. Я отвез миссис Три к одной своей знакомой. Хэндфорд выяснил, что она находится там. Берил скрылась. Я ужинал с одной дамой, вернулся домой, обнаружил тело Берил и позвонил по «девять один один».
– Звучит весьма правдоподобно, - сказал он.
– У нее в сумочке нашли шестьдесят два доллара с мелочью. Ради этого действительно не стоило разбивать ей голову и набирать «девять один один». Логичнее было бы спрятать тело и продолжать заниматься своими делами.
– Да, - согласился я.
Его глаза были по-прежнему закрыты, руки так же за головой.
– Но видите ли, - продолжал он, - убийства совершаются по множеству разных причин, и мне случалось иметь дело с самыми нелогичными поступками. Здравый смысл работает далеко не всегда. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Понимаю, - ответил я.
– Но все же гораздо правдоподобнее, что ее убил Дуайт Хэндфорд, а не я. Для чего мне было убивать ее?
– Кто знает? Например, она могла оскорбить ваши национальные чувства, назвать вас голубым, устроить вам сцену, а вы - выйти из себя, вспомнить какую-нибудь давнюю сексуально-психологическую травму.