Места тайны. Дверь в неизведанное
Шрифт:
Об этом острове есть несколько исторических сведений. В 1798 году судно «Бетси» село на рифы возле крошечного необитаемого безымянного острова. До берега добрались всего десять человек – остальные достались акулам. Но и спасшимся не стоило завидовать: за пару месяцев семеро моряков погибли странной и загадочной смертью, а троих оставшихся подобрало проходившее мимо судно. Команда судна была поражена безумными историями спасенных, утверждавших, что остров – и не остров вовсе, а отвратительная тварь…
В 1802 году остров нанесли на карту под именем Пальмира, увековечив таким образом название очередного погибшего в его водах судна. Появилась в лоциях (предназначенных для мореплавателей описаниях морей, океанов и их
Примерно через 70 лет у берегов Пальмиры пропало без вести американское судно «Энджел». Позже спасатели обнаружили на острове изуродованные трупы моряков – все они погибли насильственной смертью, но кто был убийцей (или убийцами) – так и осталось невыясненным.
Перед началом Второй мировой на Пальмире разместили американскую военную базу. Солдаты были в восторге: пляжи, океан, тропики, до врага тысячи километров – не служба, а рай. Но вскоре по базе прокатилась волна убийств и самоубийств. Люди бредили по ночам, бросались друг на друга с оружием в руках, лучшие друзья превращались в смертельных врагов.
Как-то раз на остров, буквально в километре от базы, рухнул сбитый вражеский самолет. Гарнизон бросился на его поиски, но, несмотря на скромные размеры Пальмиры, ни самолет, ни летчика найти так и не удалось. Через некоторое время базу закрыли, и в следующий раз люди появились на острове только в 1974 году. Это были Трем Хьюз и его жена Мелани. Сигналы с их яхты шли бесперебойно до определенного времени, а чуть позже прекратились. Прибывшие спасатели обнаружили (правда, далеко не сразу) аккуратно расчлененные и закопанные в разных местах тела супругов. На самой яхте ничего не пропало.
Яхтсмен и путешественник Норман Сандерс, с воспоминаний которого мы начали наш рассказ, прибыл на Пальмиру с тремя товарищами в 1990 году. Он был прекрасно осведомлен обо всех предшествующих событиях и жаждал раскрыть тайну острова-убийцы. Но уже через три дня в дружной, проверенной временем команде начались ссоры, а один из ее членов вдруг впал в меланхолию и попытался покончить жизнь самоубийством. Экспедиция вернулась ни с чем.
До сих пор Пальмира остается неисследованным и необитаемым островом. Биологи утверждают, что одним из возможных факторов, приводивших людей к смерти, является особенный тропический рай, точнее «рай» обманчивый и коварный: ласковая с виду лагуна кишит акулами, рыба и другая живность в большинстве своем несъедобна, потому что местные водоросли выделяют вредные вещества. Плюс к этому множество ядовитых насекомых и мгновенно меняющаяся погода.
Но как объяснить убийства и расчленения людей? Некоторые считают, что Пальмиру выбрала для обитания какая-то секта, не желающая раскрывать свои секреты. Также существует гипотеза, что сам остров подобен живому организму: он обладает сильным и враждебным биополем, способным заманить и очаровать путешественника, но рано или поздно остров расправится с каждым, кто польстится на обманчивый «рай».
В конце прошлого века США начали использовать остров как кладбище радиоактивных ядерных отходов. Должно быть, это не самое экологичное, но уж точно достаточно разумное решение – и весомый способ удержать любопытных как можно дальше.
Пески Гудвина
На входе в Ла-Манш, в 150 километрах от Дувра, находится одно из самых больших ныне действующих кладбищ кораблей. Ни современные системы спутниковой автоматизированной навигации, ни мощность и надежность двигателей не спасают судна от «пожирателя кораблей».
Легенда гласит, что эта опасная песчаная отмель была когда-то островом Ломеа, ушедшим на дно в XI веке из-за того, что граф Гудвин отказался соорудить стены для защиты острова от волн. Никаких доказательств того, что остров существовал, нет. Но, как рассказывают,
Во время отлива из воды показываются сломанные мачты, трубы и ржавые корпуса, которые раз за разом становятся свидетелями новых кораблекрушений. Случалось, что в объятия Гудвинских мелей попадали сразу два, а то и три судна – за один только день.
Многие века м'eли не изучались и оставались без навигационного ограждения. Угодив в шторм или заблудившись здесь в тумане, парусные корабли часто оказывались в настоящей ловушке: если судно садилось на мель во время большой воды и его не удавалось вовремя снять, то с первым же отливом корпус полностью оказывался на песке. И каждый следующий прилив все больше заносил песком обреченный корабль, так что снять его уже не представлялось возможным.
Если судно оказывалось на мели во время шторма, участь его была еще более печальной, счет шел не на дни, а на часы: судно опрокидывало на борт и заливало водой. К примеру, в ноябре 1802 года парусный корабль «Фригейда» погиб на мели со всем экипажем (454 человека). При очень похожих обстоятельствах в 1805 году затонул транспорт английского адмиралтейства «Аврора» и вместе с ним 300 моряков.
Но почему Гудвинские мели так коварны? Пески Гудвина – это песчаная отмель (длиной до 13 км и шириной до 5 км), которая во время прилива покрывается водой, так что пески оказываются на глубине нескольких метров. Приливные течения здесь достаточно мощные и несут с собой большое количество песка. Эти течения постоянно меняют конфигурацию отмелей: пески мигрируют – за несколько десятков лет они могут смещаться на несколько десятков метров в сторону. Это и затрудняет судоходство, а оно, к слову, в этих местах весьма оживленное: здесь располагаются одни из водных ворот Англии. Чтобы попасть в Темзу, кораблю обязательно нужно пройти в районе песков Гудвина. К тому же тут часты туманы и дурная погода – обратная сторона благотворного влияния теплого Гольфстрима.
Как оказалось, вся мистика Гудвинских мелей только в том, что этот район мореплавания чрезвычайно сложен в навигационном отношении – и до крайности опасен с точки зрения возможных ошибок. Судно, угодившее на песчаную отмель, сразу же начинает заносить песком, и если его тут же не сдвинуть на воду, то после первого же цикла прилива и отлива сделать это будет почти невозможно. Через два-три дня корабль, попавший в плен движущихся песков, опрокидывается или ломается пополам.
Но и это еще не все. Мели Гудвина расположены так «удачно», что штормовые волны, входящие в Ла-Манш, прокатываются прямо по ним – а как растут волны на мелководье, видели все. Прибавим сюда приливные течения – и получаем сулой (вид волнения на море наподобие «кипящей воды») невероятной силы, волновую толчею в океанских масштабах. Корабль же строится в расчете выдержать волновые нагрузки, но не противостоять им «в лоб» (впрямую противостоять штормовым волнам могут только монолитные бетонные волнорезы, защищенные валунными насыпями, но и этих строений хватает лишь на 20–30 лет).
Гудвинские пески – это отличный пример случайного сочетания самых неблагоприятных природных условий в одном месте. За последние 200 лет, по оценкам страховой компании Ллойда, в этих песках погибло около 50 тысяч человек, а ущерб, причиненный только застрахованным судам, составил 560 миллионов долларов. Одна из наиболее известных жертв песков Гудвина – колесный пароход «Виолетта», более ста лет назад пересекавший пролив зимой во время шторма и снегопада. Все, кто был на борту, утонули.
Обуздать аппетиты Гудвинских мелей можно, обозначив их зыбкие границы (точнее, зону опасности при приближении к ним) маяками и плавучими знаками судоходной обстановки.