Места здесь тихие
Шрифт:
А Станиславу нравились и программа, и красавица Паскевич. Хоть он и верный супруг, но тут справедливость требует признать, что Лера – особенно если возраст ее учесть – просто огонь. К тому же по картинке вырисовывалось, что вот эта самая неотразимая, роскошная женщина без следа пропала на шикарном авто (новехонький серебристо-голубой «БМВ-икс шесть», госномер С 777 СР – 177), причем совсем недалеко от Москвы, не более семидесяти километров на север. Трагедия! Не могло это не вызывать сочувствия у опытного сыщика, человека по умолчанию отзывчивого
Кадр сменился, при пляшущих свечах замаячила инфернально растрепанная дамочка, которая, тараща глаза, обведенные жирным черным, вещала замогильным голосом: «Вижу! Вижу ее, томящуюся за решетками, вокруг множество людей в белом, ей мучительно больно и одиноко, она постоянно вяжет и распускает узлы…»
Пока ничего интересного на экране не показывали, Гуров отвлекся на размышления: «Значит, на самом деле пропала Лера Паскевич, вот так-то. Постой, сыщик, а когда они с Марией собирались встречаться? Вроде бы конец ноября, если не путаю… так и есть, где-то так. Мария тогда помчалась на встречу, воодушевленная, довольная, и быстро вернулась, мол, Лера пропала, на звонки не отвечает. Возможно, что уже не могла ответить…»
Потом на экране возникла другая – уже не дама, а скорее особь женского пола, от выпивки и разочарований любовных припухшая, шамкая, поведала, что отродясь такого не было, а вот как только буржуи к власти пришли, «так и вот, пожалте».
Станислав скис, это зрелище ему не особо интересно было.
– Кошка бросила котят, и куда только правительство смотрит, – пробормотал он, – хотя ничего так, захватывающе снято.
Орлов бросил на него красноречивый взгляд, полковник счел за благо не блистать более остроумием, а погрузиться в происходящее. К тому же там, на экране, разворачивалось душещипательное.
На экране возник другой экран, и на нем же – немалых габаритов детина лет двадцати пяти или чуть больше, облаченный дорого и элегантно, но заросший волосом под глаза. Заметно пришепетывая – ибо с передними зубами у него вышла недостача, – он глухо вещал о том, что их счастью активно противились абсолютно все, и сколько пришлось преодолеть им на пути к взаимопониманию… и, наконец, прерывисто вздохнув, закрылся огромными ладонями: простите, мол, говорить не могу.
– Это что за страдалец? Сынуля? – полюбопытствовал Крячко.
– Муж, – просветил Лев Иванович.
Станислав чуть поперхнулся, но признал, что да, биологически и не такое возможно.
Передача между тем перешла в эндшпиль, ведущий, вдохновленный и полупрозрачный, риторически взывал к небесам о справедливости и деликатно недоумевал, за что получают деньги соответствующие органы. Генерал поморщился, как от зубной боли – надоевшей, но в целом уже привычной:
– Далее и так все понятно. – И, глянув поверх очков, нашел-таки кнопку, правда, не остановки, а паузы.
Теперь красавица Лера Паскевич, застыв, смотрела с экрана с некоторой укоризной. Господа полковники же смотрели на командование и ожидали дальнейших указаний.
Глава 3
– Сюжет относительно свежий, – заговорил наконец генерал, – и по этому поводу уже было поручение руководства, отряжена и отработала группа, взято на контроль и прочее в том же духе. Первичные действия завершены.
– Разумеется, безрезультатно, и план «Перехват» результатов не дал, – на всякий случай уточнил Станислав.
Орлов ожег его взглядом поверх очков:
– Иначе к чему вас-то кликать? Ближе к делу.
Орлов достал из ящика стола бумажную карту, глянул с подозрением – не скажет ли что «молодежь», не обсмеет любовь старого сыскаря к творениям генштабовских топографов. Однако «молодежь» сидела ровно, смотрела прямо и слушала внимательно. И генерал, поправив очки, взял остро очиненный карандаш:
– Признаться, я бы не стал поднимать этот вопрос. Однако я тут поработал немного и выяснил, что некрасивая ситуация с пропажей Паскевич имеет предысторию. Возможно, имеет. Буду рад, если вы мои сомнения развеете.
Он помолчал, собираясь с мыслями. Молчали и подчиненные (это и понятно, любое поручение должно вызреть, прежде чем свалиться на голову).
– В общем, похоже, что Паскевич – это уже третья пропавшая при сходных обстоятельствах. Просто два других случая не такие громкие и тихонько спущены на тормозах.
– Кто б сомневался, – вполголоса сострил Крячко, не шевеля губами.
Орлов скинул очки на кончик носа, Станислав придал себе вид смирный и придурковатый. Генерал отвел горящий взгляд, продолжил:
– Итак, повторяю. Валерия Паскевич – случай третий и самый громкий. За последние годы, по моему впечатлению, имели место аналогичные…
Орлов бережно, чтобы потом стереть можно было, не повредив драгоценную реликвию, очертил продолговатым овалом зону, захватив часть шоссе и прилегающие территории, щедро раскрашенные зеленым. Тут же имели место прерывистые и сплошные синие линии, зубастые линии с подписью «Пес.», причудливые силуэты, напоминающие фигурки из тетриса.
– Леса, болота различной проходи- мости и карьеры, отличные места для «Зарницы». Что вот это за строения? – поинтересовался Станислав. – Поселок, село?
– По данным карты – поселок карьера «Волчья Яма».
– Или Шужкопа, – вполголоса добавил Гуров.
– Что, знакомые места? – поинтересовался генерал.
– Да так…
– Ну, хорошо, как знаешь. Поселок – не поселок – не могу сказать, карта старая, советская, что там теперь – поселок или пустое место, я не ведаю. Что рельеф отметил – хвалю, потому-то я и взял именно эту старую карту, чтобы наглядно продемонстрировать именно его.
– Да, рельефчик такой себе, – согласился Крячко. – Болота, леса и карьеры, скорее всего, уже выработанные, а то и затопленные. Места уединенные и невеселые, особенно если, скажем, пробить колесо или ввечеру встать на обочине. Не то и похуже – вообще улететь в кювет.