Место для журавля
Шрифт:
Судьба находившихся в шлюпке сейчас беспокоила их больше всего. Помог ли профессору и его детям включенный Артуром «Райпс» выстоять против звуковибрации, направленной с острова?
Посовещавшись с капитаном, Бур Клифт сошел на берег…
Туман рассеивался. Бледный свет народившегося утра окрасил волны в свинцовый цвет. Безмолвно страшными казались нависшие над морем черные скалы.
«Мир тесен. Экологическая ниша человечества ограничена. Племена низших рас размножаются, как бактерии. Мгновенно. Кто-то должен остановить
Зарычал лежавший у камина дог. В зеркале отражался вход в грот, и профессор увидел за своей спиной Отто Штейнера.
— В чем дело, Отто? — грозно спосил он.
— Командор, мы захватили шлюпку.
— И что же?
— Пленники доставлены к гроту.
— В аквариум их!
Дюк подошел к задрапированной стене. Отдернул занавес. Открылось толстое огромное стекло, за которым мерно колыхалась вода. Из темной ниши показались извивающиеся щупальцы с круглыми, как блюдца, присосками, затем гигантский мешок-тело.
— Каков красавец! — Дюк весело потер ладони. — Великолепное чудовище. Не правда ли, Отто?
— Да, командор. — Гориллоподобный Штейнер нервно передернул плечами.
— Чужая смерть всегда познавательна, — В черных глазах Дюха сверкнул сатанинский огонь. — В ней заключается печальная тайна бытия. Одни навсегда покидают этот шаткий мир, другие остаются, чтобы еще и еще раз приоткрыть занавес, за которым кроется тайна. Вы меня поняли, Отто?
— Э… Не совсем.
— Бедный малый. Твое мышление служит высшему идеалу. Ты солдат. Солдат и разум интеллектуалов вершат историю. Запомни это.
— Я запомню, командор.
Генри Дкж завороженно следил за приближающимся спрутом. Щупальцы омерзительного животного распластались по стеклу, раскрыт клюв, мертвенный взгляд впился в лица людей. Штейнер попятился. Профессор, чье самообладание нисколько не поколебалось, повернул к нему голову и произнес с явным удовлетворением:
— Спрут — эмблема нашей организации. Скоро весь мир встанет перед нами на колени. Весь мир! Необходимо выиграть время. Ни одна живая душа не должна проникнуть в тайну нашего острова, а тайну хранят лишь мертвые. Приведи пленников, я приготовлю для них ванну.
С этими словами Генри Дюк надавил на одну из трех расположенных у аквариума педалей. Открылись нижние жалюзи. Столб воды понизился. В верхней части аквариума обнажились мокрые ступени винтовой лестницы, бесшумно открылся квадратный люк и так же бесшумно на площадку лестницы опустился лифт. Солдаты вытолкнули из него пленников. Лифт поднялся. Тяжелый стальной люк наглухо закрыл выход.
— Заключительный акт комедии, — пробормотал Дюк, включая тумблер.
Сиреневый свет залил нишу. Пленники прижались друг к другу. У их ног, мерцая, колыхнулась вода и оттуда, извиваясь, медленно поползли вверх огромные щупальцы.
Генри Дюк скрылся в тени отражателей. Ему показалось, что где-то и совершенно недавно он видел стоявшего на лестнице рослого старика. Щупальцы приближались к жертвам. Старик и женщина отступили, но юноша остался на месте.
— Обезумел от страха щенок, — пробормотал Дюк, открывая слуховые окна аквариума.
Ни единого звука, ни единой мольбы о помощи.
Показалось огромное тело спрута. И тогда юноша бросился вперед, что-то сверкнуло в его руке раз, другой… Вода вспенилась и успокоилась. В темно-сиреневой полумгле опускалось мешковидное тело спрута, а за ним сползали, тянулись, как обрубленные канаты, щупальцы.
Тогда Генри Дюк покинул свое убежище, приблизился и гневно ударил кулаками в бронированное стекло, и впервые почувствовал страх, когда разглядел повернувшегося к нему старика. Ему показалось, что это он сам в душном полумраке стоит на винтовой лестнице, а рядом агонизирует огромный спрут.
— Отто! — позвал Дюк. — Отто, немедленно приведи старика сюда!
Когда Штейнер ввел пленника в грот, Генри Дюк с любопытством оглядел его и, только убедившись, что стоявший перед ним человек как две капли воды похож на него самого, удивленно пожал плечами и спросил:
— Как вы попали на остров, профессор Морис Валуа?.. Не удивляйтесь, я узнал вас… Молчите?.. Молчание — не выход. Итак?
— Прикажите вывести наверх моего сына и мою дочь.
— О! Чисто берлинское произношение… Что ж, вежливость между нами врагами — так же не прилична, как уличная брань среди благородных девиц. Возможен только деловой контакт.
— Возможен ли?
— Спустя несколько лет после войны я увидел в печати статьи профессора Мориса Валуа, его фотографию, и понял, что мой двойник не погиб… Ах, люди, люди, как вы живучи и как тесен мир, если, пройдя столько разных дорог, мы вновь встретились. По сути вновь встретились две противоположные идеи, два враждующих мировоззрения. Судьба отдала вас в мои руки. Я могу утопить ваших щенят и сделаю это, если мы не сможем договориться друг с другом.
— Вы проиграли, Дюк.
— Проиграл? Учтиво ли говорить нелепости хозяину положения? Впрочем, не хотите ли вы сказать, что, даже уничтожив вас, я проиграю?
— Именно, — спокойно ответил профессор Валуа. — Люди знают о существовании острова. Тайна перестала быть тайной.
— Координаты острова — это еще не раскрытие тайны. — Зловещая улыбка скользнула по лицу Генри.
— Надеетесь на новое оружие? Но вот я здесь, я жив, значит, ваше логово уязвимо.
— Штейнер, выведи из аквариума и тех. Да-да, выведи. Я решил продолжить разговор.
Выполнив приказание, обер-лейтенант тотчас вернулся; как видно, спор между командором и его двойником представлял для Штейнера огромный интерес.
Генри Дюк сидел в кресле, одной рукой почесывал за ухом своего верного пса Лео, другой небрежно опирался на мягкий пуф, показывая всем своим видом, кто хозяин положения. Можно уничтожить противника физически, но раздавить его морально — истинное наслаждение. Вкрадчивый голос Дюка звучал под мрачными сводами грота с необычной, как ему казалось, силой.