Место, где живёт счастье
Шрифт:
Прошло несколько минут, а Кристиан продолжал бежать. Давно остались позади все те уютные уголки, где мы бывали прежде, сейчас в обозримом пространстве были только луга и пасущийся на них скот. Ни деревьев, ни кустов, лишь кое-где однообразие пейзажа разбавляли деревянные сараи – в непогоду в них укрывали телят. Но на место для пикника они ну никак не тянули.
Но и поля вскоре оказались позади. Перед нами возвышалась почти отвесная скала, обрамляющая Долину. Ближе к посёлку склоны были более пологими, поросшими травой, на них вполне можно было гулять, но здесь, в самом дальнем и неуютном уголке Долины были лишь неровные
Остановившись в сотне футов от скалы, Кристиан пересадил меня на одну руку, второй достал из кармана уже знакомый мне лист бумаги, на котором я разглядела какую-то схему. Внимательно осмотрев склон, а потом принюхавшись, мой муж удовлетворённо хмыкнул и, перехватив меня понадёжнее, запрыгал прямо по склону, с выступа на выступ, пока не притормозил на небольшом плоском козырьке, который, на мой взгляд, ничем не отличался от десятка похожих, расположенных по соседству. Я инстинктивно крепче прижалась к Кристиан – всё же прежде я ничего похожего на эти прыжки не испытывала, – но особо не испугалась, знала, что он ни за что меня не уронит.
Кристиан сделал пару шагов к сплошной, как мне казалось, стене, и я вдруг увидела проход. Пещера? Потрясающе! В пяти футах заметить её совершенно невозможно. Так вот что за схему Рэнди дала Кристиану. Видимо, наш пикник в ней и состоится.
Кристиан поставил меня на ноги, поскольку войти в узкий проход со мной на руках и не задеть при этом «косяки» было бы проблематично. Зайдя вслед за ним, я огляделась в тусклом свете нескольких тонких солнечных лучей, пробивающихся откуда-то сверху. Пещера была вполне обжитой. Ваза с фруктами, бутыли с водой и какая-то одежда – всё это располагалось на неровностях стен, превращённых в импровизированные полочки. А в дальнем конце узкой, но длинной пещеры, я увидела лежащий на полу большой матрас.
– Мало кто знает расположение этой пещеры, – муж подошёл сзади и положил ладони мне на плечи. – Теперь мы в числе посвящённых. Пары приходят сюда, чтобы побыть наедине, подальше от чьих-то ушей. Как правило, от ушей приехавших в гости родителей. – Он усмехнулся. – Для Гейба и Рэнди это стало просто спасением, учитывая, что её родители гостят у них дома чаще, чем отсутствуют, всё же здесь живут трое их детей из пяти, и оба родителя бессмертные, а значит, обладают суперслухом. Эта парочка уже двадцать два года жената, но Рэнди всё равно стесняется.
Я слушала Кристиана краем уха, полностью сосредоточившись на осознании того, что если он привёл меня именно сюда, куда пары приходят с вполне определённой целью, значит...
– Ты передумал? – перебила я его, не до конца веря своей догадке. – Ты согласен?
– Да, – Кристиан даже не стал уточнять, что я имею в виду, всё и так было понятно. – Ты права – я всегда буду бояться, и это может затянуться надолго. А Гейб дал мне неплохой совет. Господи, Джинни, хорошая моя! – он фактически простонал это, крепче прижимая меня к себе и покрывая поцелуями шею и плечи. – Как же я тебя хочу! Я так скучал, так...
– Я тоже, – разворачиваясь в его объятиях и обнимая за шею, я привстала на цыпочки, стараясь дотянуться до губ мужа. – Я тоже...
И дальше был ураган! Стремительный, неистовый, но невероятно нежный. Упоительно-сладкие губы, горячие, лишённые всякого стыда
Я не заметила, как мы оказались полностью обнажёнными, лежащими на том самом матрасе, уже накрытом простыней. Я дарила ласки и получала их обратно сторицей, после такого долгого перерыва мы не могли оторваться друг от друга. В какой-то момент Кристиан оказался подо мной и, заложив руки за голову, лишив этим меня своих ласк, от чего я недовольно заворчала, выдохнул:
– Ты – сверху. Ты – главная. Возьми меня, я твой.
Кажется, я поняла, что за совет дал Кристиану старший брат. Действительно, в этой позиции риск причинить мне какой-то вред неосторожным движением минимален. Но догадка эта мелькнула и исчезла, я была слишком возбуждена, чтобы отвлекаться на посторонние мысли.
Поза наездницы не была для меня чем-то новым, так что я с энтузиазмом принялась за дело. Уж не знаю, моё ли возбуждение тому виной или ещё что, но лично я какой-то особой разницы от того, что тело Кристиана изменилось, не заметила. Лишь знакомое и такое долгожданное удовольствие, накатывающее волнами с каждым моим движением, только его я и чувствовала.
Это продлилось недолго – вскоре я достигла вершины и без сил рухнула на грудь Кристиана. Его руки ухватили меня за бёдра, он пару раз толкнулся в меня и, с громким рычанием, улетел вслед за мной.
Какое-то время я лежала, прижавшись щекой к тяжело вздымающейся груди, невидящим взглядом наблюдая, как ладонь Кристиана отпустила моё бедро и стала поглаживать спину. На бедре от его пальцев остались тёмные пятна. «И где он умудрился руку испачкать?» – мелькнула в голове ленивая мысль. И я забыла бы об этом через пару секунд, если бы пятна не стали исчезать прямо у меня на глазах. Это показалось мне странным, я слегка нахмурилась, пытаясь понять, как это произошло, пока до меня не дошло – синяки. Это были синяки! Видимо, Кристиан всё же не удержался, и в момент наивысшего наслаждения стиснул мою ногу – или ноги, вторую я не видела, – чуть сильнее, чем хотел. А учитывая мою теперешнюю регенерацию, синяки эти исчезли в считанные секунды. Только одно непонятно – почему я ничего не почувствовала? То есть, я, конечно, чувствовала пальцы Кристиана, но боли не было. Вот вообще! Совсем.
Это было непонятно. По словам Эбби, наша с ней ускоренная регенерация вовсе не означала повышение болевого порога, как у оборотней или гаргулий. Да я и сама это знала – проверяя свою новообретённую способность, не единожды колола или резала себе пальцы. И было больно, правда, совсем недолго, но всё же было. А сейчас – нет. Совсем. Странно...
Но ведь это же замечательно, верно? Может, мой дар несколько отличается от материнского, и я, например, не чувствую боли именно от синяков? Мало ли? Что я вообще знаю о способностях «мутантов»? Нужно просто порадоваться этому, вот и всё.
И хорошо, что я ничего не почувствовала, могла ведь непроизвольно вздрогнуть или зашипеть от боли, и тогда Кристиан понял бы, что был слегка неосторожен, и расстроился. И не важно, что всё прошло за секунды, он бы всё равно себя винил. А так – чего не знаешь, о том не скорбишь.
Я улыбнулась этой мысли и потёрлась щекой о грудь мужа, потом легонько поцеловала её, затем лизнула... Руки Кристиана – одна на моей спине, другая в волосах, – замерли, голос, шептавший мне всякие милые нежности, запнулся.