Место назначения неизвестно (др. перевод)
Шрифт:
– Laisse ta balle, ch'erie, on va d'ejeuner [12] .
Они тоже поднялись по лестнице в ресторан – маленькая счастливая ячейка семейной жизни. Хилари неожиданно почувствовала себя одинокой и потерянной. Официант принес ей напиток. Она спросила, неужели мистер Аристидис приехал один?
– О, мадам, естественно, такой богатый человек, как мсье Аристидис, не будет путешествовать в одиночку! При нем камердинер, два секретаря и шофер.
12
Оставь свой мяч, дорогая, пора
Официант, похоже, был шокирован мыслью о том, что мистер Аристидис может ездить без сопровождения.
Однако, войдя наконец в обеденный зал, Хилари отметила, что старик сидит за столом в одиночестве, так же как в прошлый вечер. За ближним столом устроились два молодых человека – она решила, что это, вероятно, его секретари, поскольку заметила, что кто-то из них всегда был настороже и постоянно поглядывал на мистера Аристидиса. Старик, сморщенный, похожий на мартышку, ел свой обед и, казалось, не замечал их присутствия. Очевидно, для мистера Аристидиса секретари не были людьми.
Послеобеденное время прошло, словно в смутном цветном сне. Хилари бродила по садам, спускаясь с террасы на террасу. Покой и красота казались совершенно невероятными. Плеск воды, сияние золотистых апельсинов, бесчисленные запахи и ароматы… Это уединение и окружающая восточная атмосфера были словно бальзам для души Хилари. «Запертый сад – сестра моя, невеста…» [13] Таким и должен быть сад – местом, закрытым от всего мира, полным зелени и золота. «Если бы я могла остаться здесь, – думала Хилари. – Если бы я могла остаться здесь навсегда…»
13
Строки из библейской книги «Песнь песней Соломона» (Песн. 4:12).
В мыслях ее царил не настоящий сад «Пале-Джамай», а то состояние души, которое он олицетворял. Она нашла покой в тот момент, когда уже не искала его. И покой души снизошел к ней в тот момент, когда она пустилась навстречу приключениям и опасностям.
Но может быть, не будет никакой опасности, никаких приключений? Возможно, она останется здесь на некоторое время, и ничего не случится… и тогда… И что тогда?
Поднялся слабый холодный ветерок, и Хилари вздрогнула. Ты можешь бродить по садам, исполненным мирной жизни, но в итоге тебе будет нанесен удар изнутри. Мирские смуты, трудности жизни, сожаление и отчаяние – все это она носила в себе.
Был уже вечер, и солнце больше не грело. Хилари поднялась по многочисленным террасам в отель.
В полумраке Восточной гостиной слышалась знакомая веселая и быстрая речь. Когда глаза Хилари привыкли к темноте, она увидела миссис Келвин Бейкер – с заново подсиненными волосами, как обычно, опрятную и бодрую.
– Я прибыла сюда самолетом, – объяснила та. – Просто не могу выносить эти поезда – они отнимают столько времени! А люди в них чаще всего не соблюдают никакой гигиены! В этих странах понятия не имеют о том, что такое санитария. Милочка, вы бы видели мясо на здешних базарах – оно просто покрыто мухами! Похоже, местные считают вполне естественным, что мухи садятся, куда хотят.
– Думаю, это действительно так, – сказала Хилари.
Но миссис Келвин Бейкер не намеревалась оставлять подобные еретические высказывания без опровержения.
– Я убежденная сторонница движения «За чистое питание». У нас дома все скоропортящееся заворачивают в целлофан – однако даже в Лондоне хлеб и кексы стоят на прилавках без упаковки…
– Боюсь, я ничего не совершала, – с улыбкой ответила Хилари. – Просто сидела на солнышке.
– О, конечно, вы же только что вышли из больницы, как я могла забыть! – Похоже, только недавняя болезнь могла, с точки зрения миссис Келвин Бейкер, быть достаточно веским предлогом для увиливания от экскурсий. – Простите ли вы мне мою глупость? Совершенно верно, после контузии приходится лежать и большую часть дня находиться в затемненном помещении. Но когда вы соберетесь с силами, мы сможем совершать экскурсии вместе. Я из тех, кто стремится наполнить день до отказа, спланировать и уладить заранее все. Ни одной праздной минуты.
В нынешнем настроении Хилари это показалось описанием адских мучений, но она похвалила энергичность миссис Келвин Бейкер.
– Ну, я бы сказала, что для женщины своего возраста держусь достаточно хорошо. Я даже почти не ощущаю усталости. Помните, в Касабланке вы познакомились еще и с мисс Хетерингтон? Такая англичанка с длинным лицом. Она приедет сегодня вечером. Предпочитает поезда, а не самолеты. А что за публика живет в отеле? Полагаю, в основном французы. И пары, у которых медовый месяц. Мне нужной пойти и посмотреть, что там с заменой моего номера. Мне не понравился тот, куда меня поселили, и меня пообещали перевести в другой. – И миссис Келвин Бейкер умчалась прочь, словно воплощенный вихрь чистой энергии.
Войдя в ресторан в тот вечер, Хилари первым делом узрела мисс Хетерингтон, сидящую за маленьким столиком у стены и поглощающую свой ужин. Перед нею на столе лежала раскрытая книжка в мягкой обложке.
Три женщины выпили кофе вместе, и мисс Хетерингтон выразила радостный энтузиазм, услышав про шведского магната и белокурую кинозвезду.
– Я так понимаю, они не женаты, – пробормотала она, маскируя довольство за приличествующим случаю неодобрением. – За границей часто приходится наблюдать подобные вещи. Семья французов за столиком у окна выглядит довольно мило. Дети, похоже, очень любят своего папу. Но, конечно, французы позволяют своим детям засиживаться допоздна, это слишком. Иногда они не ложатся спать до десяти вечера, и им позволяют выбирать себе блюда в меню, вместо того, чтобы накормить на ужин молоком и бисквитами – ведь детям положено питаться именно так.
– Но они выглядят вполне довольными и здоровыми, – со смехом возразила Хилари.
Мисс Хетерингтон покачала головой и издала неодобрительное хмыканье.
– Позже они еще поплатятся, – мрачно предсказала она. – Родители даже позволяют им пробовать вино.
Похоже, большего ужаса и представить было невозможно.
Миссис Келвин Бейкер начала строить планы на завтрашний день.
– Вряд ли я пойду в Старый Город, – произнесла она. – В прошлый раз я все досконально там осмотрела. Очень интересное место, похоже на лабиринт, если вы понимаете, что я имею в виду. Такое необычное и древнее… Если бы со мной не было проводника, вряд ли я нашла бы обратный путь в отель. Там как будто теряешь чувство направления. Но проводник был очень славным молодым человеком, он рассказал мне множество интересных вещей. У него брат живет в Соединенных Штатах, кажется, в Чикаго, как он сказал. А потом, когда мы осмотрели город, он отвел меня в кафе или чайную, прямо на склоне холма, выходящем на Старый Город, – великолепный вид. Мне пришлось выпить этого кошмарного мятного чая, конечно же, – просто ужасный напиток! И мне предлагали купить разные вещи; некоторые довольно красивые, но другие – просто хлам. Я считаю, что нужно не поддаваться на такие уговоры.