Место под солнцем
Шрифт:
– Ого! – сказала она. – Я снова начинаю ориентироваться. Здесь я уже бывала раньше.
– Ты хотела сфотографировать склад в Ла-Кампане.
Анника обернулась к Лотте:
– Как ты думаешь, можно ли найти что-нибудь интересное для съемки в старом складе наркотиков?
– Там особенно не на что смотреть, – сказал Линде. – Контейнеры увезли как вещественное доказательство.
Фотограф задумалась.
– В том районе есть что-нибудь подлинное?
Никлас Линде посмотрел на нее в зеркало.
– Можно
Лотта с энтузиазмом закивала:
– Тогда мы поедем туда.
Анника взглянула на Линде.
– Наш шеф новостного отдела хочет иметь фотографию героического шведского полицейского с Преступного Берега. Я могу написать о тебе или у тебя на примете есть кто-то другой?
Никлас уверенно и быстро вел машину по узким улицам.
– Официально за связь со Скандинавией отвечает Кнут Гарен.
– Да, – сказала Анника, – я знаю. Но все же операции здесь осуществляет шведская полиция, не говоря уже о том, что она находится здесь постоянно.
Она подумала о Давиде Линдхольме и о жутком описании Эстепоны, услышанном от Юлии, о ее рассказе. Как она там жила, пока Давид инкогнито проникал в какую-то банду наркоторговцев.
Никлас Линде затормозил и посигналил цементовозу, который стоял на перекрестке.
– Да, и в настоящий момент здесь нахожусь я.
– И чем ты здесь занимаешься?
Никлас выехал на тротуар и объехал цементовоз с внутренней стороны дороги.
– Я – координатор, или, можно сказать, наблюдатель. Я – связующее звено между полицией Мальмё и испанской полицией в делах, которые интересуют обе наши страны.
Значит, он служит в Мальмё.
– Насколько ты занят?
– Я провожу расследования и принимаю решения: должны ли мы вмешаться? Имеет ли смысл подождать? Следует ли нам конфисковать груз, или надо дождаться заказчиков?
– Как это вы сделали с тем, другим грузом на Новый год? – напомнила Анника. – С грузом апельсинов, когда схватили отправителей?
Полицейский угрюмо поморщился.
– Машину оставили в Карлсруэ. Стенки контейнера были взломаны. Отправитель сбросил груз в Рейн.
– Вот это да, – удивилась Анника.
– Это была чертовская неудача, – посетовал Линде. – Но самое неприятное, что именно я настоял на том, чтобы отложить задержание.
Несколько минут они молчали. Улицы стали забирать вверх, ворота становились все роскошнее, а стены – выше.
– Подумать только, какая безвкусица, – подала голос Лотта с заднего сиденья. – Кто захочет здесь жить?
Люди, которые смогли заплатить за это десять миллионов евро, подумала Анника.
– Часто ли здесь нелегально работают шведские полицейские? – спосила она.
– Этого я не могу сказать.
– Но если это происходит, то как они работают?
– Мы сейчас говорим об активном агенте.
– Но у нас есть такие агенты?
– Такие агенты есть во всех странах.
– Ты знал Давида Линдхольма?
Он быстро метнул на Аннику удивленный взгляд:
– Парня с телевидения? Нет. Почему ты спросила?
– Он был здесь несколько лет назад и долго работал на нелегальном положении.
– Давид Линдхольм? Здесь? Когда это было?
Анника задумалась. Юлия была тогда беременна Александром, а мальчику теперь четыре с половиной года.
– Это было около пяти лет назад, – сказала она. – Он с семьей жил в Эстепоне несколько месяцев.
Никлас Линде с сомнением покачал головой:
– Нет, этого просто не могло быть.
– Но это было, я совершенно точно знаю. Мне рассказала об этом его жена. Давид отсутствовал дома неделями и не говорил ни слова, чем он занимался.
Никлас Линде наморщил лоб.
– Я наезжал сюда в тот год регулярно, но могу гарантировать, что у нас не было агента из Стокгольма, направленного в Эстепону. Понятно, что он, конечно, мог быть здесь, но не выполнял никакого задания шведской полиции.
Теперь Анника сморщила лоб и задумчиво уставилась в окно. Может быть, она неправильно поняла Юлию?
– Но, возможно, он был так сильно засекречен, что никто не знал о нем? – предположила она. – Ни скандинавские координаторы, ни испанская полиция…
– Такого просто не могло быть. Мы всегда информируем друг друга о наших действиях.
Он свернул налево, и дорога пошла под гору.
– Ну, допустим, мы едем из Мальмё в Голландию по какому-то поручению. Мы должны оповестить об этом датскую и немецкую полицию, просто для того, чтобы пересечь их территорию. Но быть нелегалом, о котором вообще никто не знает, – это абсолютно исключено. Это место ты тоже узнаешь?
Анника удивленно огляделась. Они остановились в промышленной зоне с низенькими домами и узкими улицами.
– Да! – сказала она. – Здесь я тоже уже была!
Никлас Линде вздохнул.
– Ты, наверное, тяжелее всех в Европе страдаешь топографической тупостью. Ты и правда была здесь раньше, и была со мной. Ты снимала вон ту дверь.
Он наклонился, положил локти Аннике на колени и принялся рыться в бардачке. Это прикосновение заставило Аннику оцепенеть. Он не думает, что Лотта все это заметит? Он наконец достал из бардачка связку ключей и выпрямился на сиденье. Анника чувствовала жар от прикосновения его руки даже через толстую ткань юбки.