Metahuman. Метачеловек. Как открыть в себе источник бесконечных возможностей
Шрифт:
Метареальность куда более реальна, чем любая симуляция. Ее короткие проблески нужно воспринимать как доказательство того, что мы можем жить в ней постоянно. Но вместо этого запутанность виртуальной реальности переворачивает все с ног на голову. Поэтому приведенные ниже истории о метареальности могут показаться вам странными и неправдоподобными. Но выход из симуляции начинается, когда вы начинаете сомневаться в иллюзиях, которым давно привыкли верить.
«Я что-то видел»
Рассмотрим один из ключевых аспектов виртуальной реальности. Думаю, каждый согласится с тем, что существование внутри тела – нечто совершенно нормальное, естественное и истинное. Но это идет вразрез с феноменом внетелесного опыта (ВТО), упоминания о котором встречаются во всех культурах на протяжении многих веков. Один из наиболее распространенных примеров – свет в конце тоннеля, который люди видят во время клинической смерти, например при сердечном приступе. [6]
6
Более подробно околосмертные переживания описаны в моей книге «Жизнь после смерти» (Life after Death). В ней приводятся доводы как скептиков, так и учёных, верящих в реальность таких переживаний. – Прим. автора.
Однако «свет в конце тоннеля» – сильно упрощенное описание опыта клинической смерти, уникального для каждого, кто через это прошел. В результате самого масштабного исследования на тему околосмертных переживаний, в котором приняли участие 2060 пациентов, ученые пришли к выводу, что смерть – это не моментальное событие, а процесс, который можно обратить вспять. Те, чьи сердце, легкие и мозг вновь начали работать во время реанимации, примерно в 40 % случаев помнят, что «видели что-то», пока были «мертвы».
Исследование получило название AWARE («Осознанность»). Им руководил британский реаниматолог Сэм Парния. Несмотря на убедительность результатов, вскоре выяснились подробности, поставившие формулировку «я что-то видел» под вопрос. Из 2060 «умерших» (исследование проходило с 2008 по 2012 год на базе 15 больниц при участии 33 ученых) 104 удалось вернуть к жизни. «Околосмертные переживания» в данном случае не совсем точная формулировка, ведь все они действительно умерли: прекратилась работа сердца и легких, а мозг в течение 20–30 секунд не проявлял признаков активности. Что касается гибели клеток, которая начинается после смерти, то она занимает несколько часов. Так вот, 39 % «оживших» помнят, что были в сознании, пока их мозг на самом деле не работал.
По мнению доктора Парнии, эти 39 % – лишь часть тех, кто испытал околосмертные переживания: остальные просто забыли о них из-за воспаления мозга, длящегося примерно 72 часа после клинической смерти, или под действием лекарств, использованных во время реанимации. Только 9 % описали нечто похожее на классический «свет в конце тоннеля» (всего опросили 101 человека). Воспоминания большинства пациентов были расплывчаты. Иногда они были приятными, иногда – нет.
Только 2 %, то есть всего двое, были полностью в сознании во время клинической смерти. Они наблюдали за своим телом как бы снаружи и слышали, как бригада врачей их реанимировала. Лишь один из них смог в точности и с подробностями описать, что происходило в палате в это время. Так что же это говорит нам о смерти?
Существуют разные мнения на этот счет. Скептики утверждают, что это исключительно физиологическое явление и что более совершенная техника могла бы зафиксировать активность мозга во время клинической смерти. Доктор Парния не исключает такой возможности. Главная цель его исследования – понять, как провести реанимацию так, чтобы в результате органы человека, и в частности мозг, не были повреждены. Однако он считает, что человек действительно может быть в полном сознании, даже когда его мозг не работает. Он приводит в пример Аристотеля и Платона. Если первый считал душу «формой тела», то второй утверждал, что она не ограничивается физической оболочкой.
Проект AWARE не подтвердил ни одну из этих точек зрения. Неудивительно, что и скептики, и энтузиасты остались при своем мнении (или при своих предрассудках). В то же время исследование стало важным шагом на пути к восприятию смерти как обратимого процесса и показало, что околосмертные переживания не универсальны и зависят от конкретного человека, поэтому о «свете в конце тоннеля» как таковом говорить не приходится. Я хочу подчеркнуть, что все мы творцы собственной смерти. Парния пришел к выводу, что ощущения людей во время клинической смерти зависели от их религиозных верований. Там, где христиане видели Христа, индуистам являлось нечто совершенно иное, а для атеиста в клинической смерти и вовсе не было ничего божественного.
Человек погрузился в виртуальную реальность еще в доисторические времена, когда получил важное эволюционное преимущество – способность создавать симуляцию с помощью собственного разума.
То, что происходит, когда мы умираем, можно толковать по-разному. «Ожившие» были единодушны в одном: смерть – безболезненный процесс, которого не стоит бояться. А осознав, что их страх смерти был беспричинным, эти люди начинали иначе смотреть на жизнь. Многие, если не большинство, после этого приходили к выводу, что должны посвятить свою жизнь служению другим.
Исследование подтвердило, что во время клинической смерти что-то происходит, и я считаю это важным обстоятельством. Но разве можно пытаться решить проблему сознания, исследуя момент, когда человек находится между жизнью и смертью? Это то же самое, что спрашивать у выживших во время крушения самолета, что они чувствовали во время падения, пытаясь таким образом доказать существование гравитации.
Тело в зеркале – не то тело, что было у вас в младенческом возрасте, и даже не то, что было вчера и будет завтра.
В объяснении нуждается скорее повседневное сознание, нежели его экстремальные состояния. Я много раз говорил или даже спорил на эту тему с нейробиологами, но ни один из них не смог дать мне ответа на простейшие вопросы о сознании:
• Что такое мысль?
• Каким образом электрохимические процессы в мозге образуют слова, изображения и звуки?
• Почему невозможно предсказать, какой будет наша следующая мысль?
• Предположим, человек знает 30 тысяч слов. Как именно они в нем хранятся? Возьмем слово «кот»: есть ли в мозгу место, где лежат буквы «к», «о» и «т»?