Шрифт:
Annotation
В основе романа современного прозаика Боливии Аугусто Сеспедеса лежит биография боливийского «оловянного короля» Симона Патиньо, выведенного в образе главного героя книги Сенона Омонте. Но роман «Металл дьявола» не просто беллетризованная биография. Это роман в полном смысле слова. Сенон Омонте, нищий метис, одержимый идеей найти богатое месторождение металла, клад, скрытый в горах Потоси, становится в конце концов миллионером, финансовым и промышленным магнатом, захватившим в свои руки мировую торговлю оловом. Его головокружительная карьера полна драматических перипетий.
Для книги Сеспедеса характерны широкий охват и разнообразие жизненного материала: Париж и Нью-Йорк, судьбы индейцев Боливии, величественные картины заоблачных Анд — все это соединяется в выразительную, впечатляющую картину.
На русский язык роман переводится
«МЕТАЛЛ ДЬЯВОЛА» — ГОРЬКАЯ СТРАНИЦА БОЛИВИЙСКОЙ ИСТОРИИ
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
XVII
XVIII
INFO
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
Аугусто Сеспедес
МЕТАЛЛ ДЬЯВОЛА
РОМАН
*
AUGUSTO CESPEDES
METAL DЕL DIABLO
La Habana, 1965
Перевод с испанского Р. ЛИНЦЕР и Г. СТЕПАНОВА
Предисловие С. МАМОНТОВА
Художник Т. КАФЬЯН
«МЕТАЛЛ ДЬЯВОЛА» — ГОРЬКАЯ СТРАНИЦА БОЛИВИЙСКОЙ ИСТОРИИ
Есть старая, широко известная американская сказка о том, как основатель одной из династий современных миллиардеров Генри Форд-старший на заре нашего века, появившись в большом городе с несколькими пенсами в кармане, благодаря своей бережливости и духу предпринимательства сумел за короткий срок стать одним из богатейших людей капиталистического мира. Жизнеописание Форда впечатляет, ибо факты единственной и неповторимой человеческой жизни, умело препарированные литературными прислужниками большого бизнеса, сочетаются в нем с утонченной и опасной демагогией о «расцвете» и «самоутверждении» личности в обществе «неограниченных возможностей». Неслучайно поэтому заметная часть массовой сублитературы Запада, следуя хрестоматийному примеру биографов Форда, обращается к теме «материального успеха», теме постепенного восхождения человека по ступеням буржуазного обогащения с нехитрой целью — взять от жизни все, что она может дать.
Но история американского автомобильного короля меркнет по сравнению с невероятной и малоизвестной у нас историей боливийского оловянного магната Симона Патиньо Первого, в течение десятилетий державшего в своем кармане маленькую южноамериканскую республику. Форд, человек не бог весть с каким образованием, но, по крайней мере, элементарно грамотный, «сделал карьеру» в высоко развитой стране в момент ее бурного промышленного подъема, то есть в условиях, когда предприимчивые нувориши росли, как грибы, и их появление никому не казалось чем-то исключительным. Симон Патиньо Первый, невежественный погонщик, так и не научившийся до конца жизни написать без ошибок ни единой строчки и превзошедший по размаху международных финансовых операций не только Форда, но и еще более крупных представителей мирового капитала, стал одним из богатейших людей своего времени в условиях Боливии, экономически чуть ли не самой отсталой страны Латинской Америки.
Немецкий естествоиспытатель Александр фон Гумбольдт, совершивший между 1799 и 1804 годами большое путешествие по Южной Америке, назвал Андский массив, значительную часть которого занимает ныне Боливия, «серебряным столом, установленным на золотом постаменте». Сокровища, скрытые в недрах боливийских гор, стали источником многовековых бед и страданий коренного населения этой страны, наследников некогда процветавшей цивилизации древних инков.
Трагедия Боливии началась вскоре после появления в этих краях испанских конкистадоров, в 1545 году, когда, по свидетельству старинных хроник, были открыты залежи серебра в огромной горе Потоси, давшей вспоследствии название одному из самых великолепных и пышных городов испанской колониальной империи в Америке. Рудники Потоси долгое время считались богатейшим серебряным месторождением на земном шаре. В наши дни гигантская гора, недра которой сплошь изъедены бесчисленными шахтами и забоями, представляет собой, как писал один боливийский автор, «пустую, никому не нужную скорлупу». А ведь именно в этой «скорлупе» лишь за время господства испанцев погибли миллионы индейцев, не говоря уже о том, сколько их погибло позднее, в эпоху капиталистического «освоения» минеральных богатств не только, в Потоси, но и во всей Боливии.
В результате хищнической эксплуатации людских и природных ресурсов Верхнего Перу (так в последние годы колониального режима называлась территория нынешней Боливии) население этого района к моменту провозглашения независимости в 1825 году сократилось до одного миллиона человек, а знаменитые серебряные рудники почти не давали металла. Внутриполитическая жизнь новорожденной республики в течение многих десятилетий после ее создания характеризовалась крайней неустойчивостью, бесчисленными переворотами и восстаниями, отражавшими борьбу за власть между отдельными представителями феодально-помещичьей верхушки. Отсутствие экономической и политической организации, безответственность и авантюризм правителей, выдвигавшихся, как правило, из среды военных, привели к тому, что Боливия теряла одну часть своей территории за другой.
Особенно колоритной фигурой боливийской истории XIX века был генерал Мариано Мельгарехо, правивший между 1865 и 1870 годами и превративший президентский дворец в некое подобие казармы и публичного дома. Символом веры этого типичного южноамериканского сатрапа, по словам одного из современников, были «женщины, вино, карты и обжорство». Но, пожалуй, самым худшим последствием хозяйничанья Мельгарехо явилась распродажа им национальных территорий. Стремясь пополнить казну, хронически пустовавшую в результате президентских оргий, Мельгарехо за крупные деньги уступил соседним Чили и Бразилии ряд пограничных боливийских земель. Заключительным аккордом так называемой «эпохи военных» (1825–1884), событием, пагубное влияние которого Боливия ощущает и по сей день, — стала Тихоокеанская война (1879–1884) против Чили в союзе с западным соседом — Перу. В результате войны разгромленная Боливия лишилась важного порта Арика, служившего ей единственным выходом к океану.
С последней четверти XIX века, несмотря на изолированное географическое положение, в Боливию началось усиленное проникновение иностранного, сначала английского, а позднее — североамериканского капитала, направлявшегося главным образом в добывающую промышленность. На территории Боливии появляется респектабельные, одетые по-европейски белокожие господа с чековыми книжками, начавшие новую, теперь уже империалистическую, конкисту этого района…
К концу столетия, по мере истощения рудников, добыча серебра в экономике Боливии отходит на задний план, и главным объектом империалистических вожделений на короткий период становится каучук, а со времен первой мировой войны — олово и нефть. Формируется беспринципная и продажная местная буржуазия, тесно связанная с иностранными монополиями и не желающая делить власть О дискредитировавшей себя военной кастой, У кормила правления вместо своенравных генералов и полковников все чаще и чаще появляются благообразные «доктора» и пронырливые адвокаты, за спиной которых всегда стоят крупные боливийские дельцы и соперничающие группировки большого международного бизнеса. Наступает так называемая «эпоха горнопромышленников».