Металлист. Назад в СССР

Борчанинов Геннадий

Благо, бежать тут не так уж далеко. Да и район этот не чужой, я тут считался местным жителем, и здешняя гопота до меня докопаться не должна. Хотя в глубине души я всё равно опасался.

Я быстро запыхался, перешёл с лёгкого бега на спортивную ходьбу, затем на обычный торопливый шаг. Варю надо было предупредить, что завтра всё отменяется.

— Очень странные дела… До чего жизнь довела… — тихонько, вполголоса напевал я, чтобы не так скучно было шагать. — Мне к любимой не пройти… Могут встретить на пути… О-о, местные!

Местных я, однако,

не встретил. Несколько раз мимо проходили запоздалые работяги, ярко высвечивая улицу фарами, протарахтел жёлтый милицейский УАЗик. Я на хулигана похож не был, и внимания на меня не обратили.

Очень скоро я добрался до того места, где мы с Варей распрощались. И только сейчас вспомнил, как распрощались. Варя очень не хотела, чтобы её бабушка или соседи меня видели. Ну, что теперь поделать.

Прошёл к её дому, окружённому резным палисадом. Это была классическая изба-пятистенок, как и многие другие дома на улице Космодемьянской. Несколько запущенная в плане ремонта, конечно, один угол просел, завалинка осыпалась, но это вполне ожидаемо в доме, где отсутствуют мужские руки.

В доме горел свет, Орловы ещё не спали. Вот ещё понять бы, как достучаться до Вари, не привлекая внимания бабушки. Собаки тоже не было, что с одной стороны, плюс, а с другой — собака могла бы позвать Варю вместо меня.

Мудрить не стал, прошёл в палисадник, постучал тихонько в окошко. Приглушённые голоса, звучавшие за стеклом, тут же затихли. То-то же они удивились, наверное. Мелькнула отдёргиваемая штора, я благоразумно спрятался в сторонке, чтобы не попасться на глаза бабушке, и через какое-то время заскрипела входная дверь.

— Кто там? — раздался скрипучий старушечий голос.

Вот же засада. Я надеялся, что выйдет Варя.

— А можно Варю на пару слов? — крикнул я из-за палисада.

Тишина. Я успел было подумать, что зря вообще попёрся сюда, наоборот, сделал только хуже, но нет. Тишину прорезал строгий зычный крик.

— Варвара! К тебе пришли, выйди, посмотри, кого там принесло на ночь глядя… — произнесла бабушка.

Чувствую, разговор выйдет не самым приятным. Я ждал, переминаясь с ноги на ногу и кутаясь в тонкий пиджак, после захода солнца температура ощутимо упала, настолько, что изо рта вырывались облачка пара.

— Иду! — послышался звонкий голосок Вари.

Через мгновение она уже выглядывала из-за калитки, одетая в простой цветастый сарафанчик и потрёпанную домашнюю куртку не по размеру.

— Саша? Что случилось? — обеспокоенно спросила одноклассница.

Ответить я не успел.

— Варя, кто там?! — требовательно спросила бабушка.

— Это Саша, одноклассник! — отозвалась Варя.

— Математик который? Так пусть заходит, зябко на улице! Чаю хоть попьёт! — подобрела бабушка.

Варя метнула в меня убийственный взгляд.

— Не-не, какой чай, — пошёл я на попятную. — Я на пару слов…

— С бабушкой спорить бесполезно, — процедила Варя. — Пошли.

Я и впрямь замёрз, пока ждал её, так что предложение принял с удовольствием. В сенях она

резко остановилась, больно ткнула меня пальцем в грудь.

— Веди себя нормально, понял? — прошипела она.

— Понял, понял, я на пару слов буквально, — тихо сказал я.

— Ага, разбежался, — фыркнула она. — Сейчас допрашивать тебя будет.

Мы вошли в дом, из которого на меня дохнуло теплом и уютом. Убранство заметно отличалось от типичных крестьянских изб, в лучшую сторону, пахло чем-то вкусным, тихонько бубнила радиоточка. Бабушка Вари, оказавшаяся высокой статной седой женщиной, встречала меня подозрительным холодным взглядом. Язык не повернулся бы назвать её старушкой или как-то ещё в этом духе, несмотря на то, что с виду ей было уже за шестьдесят.

— Здравствуйте, — произнёс я.

— Здравствуйте, — кивнула бабушка.

— Бабуль, это Саша, мой одноклассник, Саша, это моя бабушка, Елизавета Константиновна, — торопливо познакомила нас Варя.

— Очень приятно, — произнёс я, хотя на самом деле мне хотелось поскорее уйти.

— Так, и что же вас привело сюда в такой час? — спросила Елизавета Константиновна.

Я вспомнил вдруг, что она чувствует ложь, и решил не скрывать ничего. Ну, может, всего лишь немного вывернуть факты.

— Предупредить Варю… Гм… Что меня завтра в школе не будет, — сказал я.

Елизавета Константиновна степенно кивнула.

— Чаю? Впрочем, это не обсуждается, вы совершенно точно замёрзли, — определила она. — Вон, уши уже посинели. Варвара.

— Сделаю сейчас, — буркнула Варя, явно недовольная моим поздним визитом.

Меня усадили за стол, накрытый кружевной скатертью, Варя выставила угощение, пряники в стеклянной вазочке, вишнёвое варенье, печенье из песочного теста.

— Не стесняйтесь, Саша, — произнесла Елизавета Константиновна.

— Я и не стесняюсь, спасибо, — ответил я.

Дома у них было уютно и хорошо. Кухню-гостиную, в которой мы сидели, от жилой комнаты отделяла шторка-дождик из крупного разноцветного бисера. Русской печи, к моему удивлению, в доме не оказалось, зато в стену была вмонтирована железная, чёрная, прямо как у нас в бараке. Газплита, такой же красный баллон, рукомойник в углу. Полочка в красном углу, прикрытая полупрозрачной занавеской, за которой угадывались иконы.

— Да, это иконы, — проследив за направлением моего взгляда, произнесла Елизавета Константиновна. Будто прочитала мои мысли. — Вас это не смущает, Саша?

— Нет, нисколько, — сказал я.

Бабушка Вари своей статью и выправкой почему-то напоминала мне пожилую дворянку или преподавательницу института благородных девиц. Стало ясно, почему и Варя постоянно держит спину прямой. Я и сам невольно выпрямился, дабы соответствовать.

— Тебе с сахаром? — спросила Варя, оборачивая ручку эмалированного бежевого чайника полотенцем, чтобы не обжечься.

— Нет, спасибо, — сказал я. — Варь, ты извини, если вдруг…

— Ничего, — торопливо сказала она. — Наоборот… Спасибо, что предупредил.