Метаморфоза
Шрифт:
С пеной у рта собака вцепилась в руку, защищавшую шею. Майор заорал.
– Помоги ему!
– Раздалась команда со стороны полковника. Сам он размеренно и спокойно выцеливал живые кочки в двадцати метрах перед собой. Время от времени выпуская в ту сторону короткие очереди. Со стороны бандитов же выстрелы слышались почти постоянно.
Сергей оставил автомат и 'щучкой' прыгнул в сторону рычащего и стонущего клубка. Не имея боевого опыта, он забыл о пистолете, висящем на поясе, о ноже. Его вели звериные рефлексы. Он вступил в бой как раз вовремя. Майор сполз на спине на дно оврага, почти полностью лежа в воде, а пес лязгал зубами у его горла. Рухнув всем весом на собаку, Сергей сбил ее с майора, повалил в воду и вцепился пальцами в шею.
Вода, смешанная
Скоро все было кончено. Мокрый и грязный, то и дело поскальзываясь, он вернулся на свое место на карачках. Бросил взгляд на майора. Тот уже полз вверх по склону, помогая себе правой рукой. Левая висела плетью, с мокрого рукава в грязь стекала кровь.
Наверху все было тихо. Оставшиеся в живых бандиты залегли и, скорее всего, ожидали подкрепления.
Сергей уже привычно потянулся своим интересом в их сторону, используя затишье. Практически сразу он ощутил три логически-эмоциональных сгустка, находящихся в непосредственной близости друг от друга.
– Борисыч, их всего трое осталось!
– обратился он к полковнику, который тут же с живым интересом откликнулся:
– Точно? Что еще можешь сделать?
Но Сергей опять замолчал. Еще раз аккуратно прикоснувшись сознанием до каждого из сгустков, он остановил свой выбор на том, который излучал меньшее количество эмоций и большее логики и осознанных мыслей. Внешняя оболочка не позволяла Сергею точно знать, о чем эти мысли, но их наличие он чувствовал совершено точно.
Сформировав мысленно-волевую иглу, Сергей плавно надавил, стремясь проникнуть в чужой разум, оставаясь незамеченным. К его удивлению, бандит был не только т-способным, но и имел представление о защитных приемах. Так, его мысли неосознанно находились в некоей оболочке, которая сама собой возникает вокруг разума хотя бы изредка практикующего человека. Ее можно было сравнить с условными рефлексами тела. Постоянно тренируясь и изучая приемы, удары и нырки, тело Сергея становилось крепче с каждым месяцем, но кроме того, приобретало рефлексы. К таким рефлексам относилось много чего, например, способность увернуться от внезапно брошенного камня или летящей в голову лопаты... Тем же самым являлась и эта оболочка, выполняющая роль защитного механизма, наработанного в результате тренировок. А это означало, что человек, в сознании которого находился Сергей, тренировал свои ментальные возможности. Или, как минимум, часто их применял. Но, как бы там ни было, 'толщины' этой оболочки, чем бы она ни являлась было недостаточно, чтобы удержать волю-иглу Сергея.
Он легко проник в сознание, оставаясь незамеченным. Пользуясь этим в полной мере, Сергей выскреб из чужого разума все, что в нем клубилось словно пыль после автомобиля в жаркую погоду на проселочной дороге. Отстраненные от ситуации мысли в этом режиме наблюдения были недоступны, но то, что владело сознанием на данный момент, читалось как открытая книга.
– Товарищ полковник!
– Взволнованно обратился Сергей к Полеткину.
– Их трое. Патроны есть только у одного, у главного. Остальные лежат рядом без оружия, можно сказать. Побежали в погоню с тем, что было, не прихватив ничего про запас. На помощь они сильно не надеются. Когда побежали за нами, подумали, что преследуют очередных 'залетных', желающих поживиться. Хотели поймать и в рабочие определить. Всего их было семеро, считая двух собачников, и считалось, что этого достаточно. Раньше случалось так, что беглецов ловили часами, и стрельбы было не меньше. В данный момент их главный обдумывает идею послать одного из своих за помощью и держать нас тут до ее прихода.
– Ты вооруженного удержать сможешь?
– Моментально вник в ситуацию полковник.
– Убить смогу.
– Начинай, - кивнул головой Полеткин.
– Как будет можно - дашь знак, я пойду с этими разберусь.
– И, разговаривая сам с собой, пробурчал совсем уж тихо: - Что же вы так, касатики? Нельзя, ой нельзя так с боеприпасами...
Сергей не слушал его. Он вновь сосредоточился на враге. Собрав на кончике иглы всю ментальную мощь, на которую был способен, он надавил сильно и резко, моментально вламываясь в самый близкий контакт, подчиняя своей воле, ломая сопротивление. Подобным образом Сергей нападал первый раз, до этого используя метод давления на всю площадь чужого разума сразу...
Дальше произошло нечто необычное. Он ощутил падение. Чувство, сродни тому, когда человек проваливается на льду. Слыша ужасающий хруст и недоумевая, как казавшаяся такой крепкой поверхность расступается под ногами. В первые секунды Сергея захлестнул ужас непонятного и необъяснимого. Мозг переполнился чужой информацией об окружающем мире и безумной паникой жертвы. Но в следующее мгновение он понял, что видит глазами врага. Дышит его носом и даже ощущает мокрую ветку его щекой. Больше всего это походило на монитор компьютера или телевизор, когда смотришь в него, не обращая внимания на то, что происходит на заднем фоне. При этом Сергей легко мог переносить свое внимание на личные органы чувств и обратно. Быстро освоившись с новыми ощущениями, Сергей сжал руками чужой автомат. Неуклюже перевернувшись на бок, направил его в сторону подельников. Он чувствовал ужас, захлестнувший сознание врага, предельное усилие, с которым тот пытался выдавить чужака, вернуть контроль над разумом и телом. Но слишком глубоко проник Сергей и слишком разными оказались их силы. Сергей долго целился, разглядывая бандитов, лежащих неподвижно, не отрывающих взглядов от его собственной позиции.
Повел пальцем. Раздался выстрел.
Корректировка прицела. Выстрел.
Синюшные от холода ладони со скрюченными пальцами в синих наколках стали поворачивать автомат к голове. Медленно подняв подбородок, бандит упер его в ствол единственного на троих автомата.
Сергей напряг палец. Монитор брызнул осколками и потух.
Полковник молча смотрел на него. Рядом пытался отрезать лоскут от куртки майор.
– Готово. Живых нет.
– Ну ты пиздец!
– Полеткин быстро переполз к майору, вынул из его ладони нож и отрезал длинный лоскут. Осторожно разрезал висящий лохмотьями, подранный рукав и обнажил раненую руку. Кровь до сих пор вырывалась на волю ритмичными волнами. Рана оказалась серьезной. Клыки пропороли кисть на добрых пять сантиметров, задев вену. Кроме того, судя по тому как висела кисть, выходило, что и кость повреждена. Полковник сноровисто наложил повязку, быстро осмотрел еще два укушенных места, но ничего серьезного не нашел.
Вдвоем они помогли майору выбраться из оврага. Сергей, как более молодой и крепкий взвалил здоровую руку раненного на свои плечи и двинулся вперед. Они шагали минут двадцать, обходя поваленные деревья, перелезая через глубокие канавы. Полеткин шел первым, внимательно осматривая окрестности, а Сергей изо всех сил старался удержаться на ногах, не поскользнуться на очередной сколькой кочке. Сам майор очень быстро слабел. Сказывалась потеря крови. Сергей вспомнил сказочные 'блокбастеры', где непобедимый герой, заливаясь кровью, крошил всех и вся. На самом же деле достаточно потерять довольно небольшое количество крови, и силы покинут тебя еще быстрее. Ему вспомнились лихие и беззаботные студенческие годы.
В создании снова появился образ лопаты летящей в голову. Но на этот раз не в форме аналогии, а в образе воспоминания.
Тот удар был страшен, но мог быть смертелен. Они всем этажом вышли на уборку прилегающей к общежитию территории. Того ее участка, который был отделен для уборки лично им. И, хотя на этом этаже жили почти исключительно ребята, дефицита женского внимании не было. Все балконы выходящие во внутренний двор были забиты девчонками. Естественно им было интересно поглазеть сверху на парней, в отношении которых они имели определенные планы. По-другому в студенческом общежитии не бывает. Сергей улыбнулся, вспоминая молодых и красивых, круживших когда-то голову.