Метаморфозы: тень
Шрифт:
Принц шел к Валлинору, собирая остатки своих и чужих войск — по одному, по двое. Он вел их на Запад не только в поисках спасения или мести — Джонир знал это наверняка. Принцу обязательно нужно было прийти и посмотреть в глаза Фольмару, чтобы задать один вопрос и услышать один ответ. А дальше… Дальше — как судьба улыбнется. И единственный вопрос, мучивший самого капитана, — успеют ли они выйти к стенам под Башней раньше Рорка.
Глава 16
«И скучно, и грустно, и некому…»
Итлана вошла в шатер медленно, неторопливо обвела взглядом нехитрый скарб, кивнула Малому, поздоровалась с Бравиным:
— Ну, здравствуй, мой Брави, — ее насмешливый голос был непривычно сухим, треснувшим где-то на середине короткой фразы. — Далеко же ты забрался.
Бравин поднялся на ноги с небольшого деревянного чурбана, заменявшего ему стул, бросил привычную книжку на соломенный матрас и поклонился. Строгий церемониальный поклон был здесь не очень уместен, но дворцовый этикет не выбьешь с пылью дорог, он — навсегда.
— Моя госпожа.
— Ллакур сказал, что ты не захотел прийти. Я пришла к тебе сама. Теперь ты доволен?
Бравин вновь склонил голову.
— Моя госпожа, дело не в моих желаниях, …
— Ты не ответил на вопрос, Брави. Ты доволен?
— Конечно. Очень рад.
— Хорошо. Тесно у тебя здесь. И воняет чем-то. Это от него? — она кивнула в сторону сгорбившегося у выхода Мора.
Бравин только сказал с укором:
— Госпожа, зачем так?
— Нет? Ладно. Нам нужно поговорить, мой мастер.
В этот раз он кивнул и жестом указал своим спутникам на выход.
— Нет, нет. Пусть они задержатся ненадолго. Когда мне будет необходимо поговорить с глазу на глаз, я скажу. Пусть пока останутся. К тому же… Это же тот человек, которого ты искал в моей крепости? Ради которого ты бросил моего отца без защиты?
Разговор, как и ожидалось, начинался нелегко. Он до последнего верил, что его можно будет оттянуть еще ненадолго, когда станут до конца понятны планы и перспективы, но этот визит смешал карты.
— Это он? Да или нет?
— Да, но сейчас не время это обсуждать.
— Сейчас самое время. Вокруг Карающие, так что можешь говорить смело. Что в нем такого? — она скептически осмотрела человека. Так покупатель осматривает гнилую рыбу, которую ему хотят всучить на рынке. Брезгливо.
— Он — призванный. Мы видим только внешнюю оболочку.
— Призванный? То есть у отца всё же что-то получилось? Игрушка, с которой он бегал последнюю сотню лет… Тогда все становится понятным. Он мог плюнуть на собственную безопасность ради мечты, но ты? Ладно, — она не дала Бравину ответить. — Я здесь не затем, чтобы сводить старые счеты. Я хочу, чтобы прошлое осталось за спиной. Ты же не против?
Бравин, все еще не понимавший цели этого визита, только покачал головой.
— Спасибо. Кстати, я слышала в лагере завелся пророк. Я так понимаю, это он?
Бравин кивнул.
— Приведи его сегодня ко мне, пусть напророчит. Это просьба, а не приказ, раз ты стал таким щепетильным. Ты же выполнишь мою нижайшую просьбу, Брави?
Сейчас насмешка уже была ничем не прикрыта, но заклинатель не представлял, как на нее реагировать.
— Конечно, госпожа.
— Вот и договорились. Теперь хватит о человеке, и так мы ему уделили слишком много времени. Не по статусу. Меня интересует другое. Что делать и что нам грозит. Понимаешь? Нам. Мне. Тебе. Городу, который нам не безразличен. Есть нечто, о чём ты должен знать, мой Брави, то, что выбило оружие из моих рук, и я не знаю пока, что предпринять. Удивлен? Извини меня за такую откровенность, но мне сейчас отчаянно нужны союзники. И надежда. Ты же подаришь мне надежду, заклинатель? Я хочу, чтобы ты ответил мне при своих друзьях, мнение которых тебе важно, Бравин, — она запнулась, но затем зло топнула ногой и с вызовом продолжила. — Бравин, ты опустил руки?
Заклинатель покачал головой.
— Нет, моя госпожа.
— Хорошо. Когда всё плохо, когда Куаран разрушен… Ты не знал? Западная крепость превращена в пепел, там камня на камне не осталась — клан Заката не знает поражений. Восточная еще держится, но надолго ли? Такие новости тоже не заставляют тебя опускать руки? Веришь ли ты в победу, когда она далека, как никогда?
— Верю. Знаю, что она будет. Вижу путь к ней. Госпожа, как тебе ещё объяснить, что единственная причина, почему я здесь — моя вера в победу? Я верю, что слава Куарана не в прошлом, а в будущем. А Клан Заката? Здесь сидит даже не Алифи, а «вонючий» человек, который развеял в пыль славу рыжих бестий, имея несопоставимо меньше сил, чем есть у нас. Мор, сколько шаргов пришло под стены Валенхарра?
Человек, прислонившийся к шесту, что поддерживал полог, поднял глаза и ответил тихо, но твердо.
— Три тысячи воинов Клана Заката, Высший.
Молодец, он понимал, когда не надо показывать излишнюю дерзость.
— Сколько было вас?
— Солдат? Три сотни с небольшим. И ополчения сотен пять. Всё.
— А теперь скажи мне, Мор, сколько шаргов вернулось из-под ваших стен?
Человек пожал плечами и также твердо ответил.
— Нисколько, Высший.
— Я знаю эту историю, — Итлана вмешалась, презрительно махнув рукой. — Мне ее уже рассказывали, но людям нет веры. Здесь вымысла намного больше правды.
— Госпожа, он не человек, он призванный. Я сам видел горы черепов и груды трофеев. Это — правда. Клан Заката — серьезный противник, но непобедимым я бы его не назвал.
— Ладно, после своего пророчества твой Мор расскажет, как это им удалось. Но у меня остался еще один вопрос, Бравин. Сможешь ли ты пойти на смерть за Куаран? И за меня?
Бравин помолчал, а потом ответил, тщательно подбирая слова:
— За Куаран я уже шел на смерть. И умру, если будет нужно. А за тебя… Для тебя я хотел бы жить, моя госпожа…
Когда дочь Энгелара показала всем присутствующим в сторону выхода, никто не осмелился оспорить. Ни Ллакур, ни Малый, ни, тем более, я. Только сам Бравин бросил Карающему:
— Не подслушивать.
Тот пожал плечами и вышел, закрыв полог шатра за собой.
Ллакур встал на небольшом отдалении вместе с кем-то из своих подчиненных, а мы с Малым подошли к остаткам еще не до конца прогоревшего костра.
Не хотите, чтобы подслушивали? В чём проблема? Не будем. В конце концов, все важное Бравин потом и сам расскажет, а если и не расскажет, мне их царские проблемы жить ни капли не помогают, так что не очень-то и хотелось подслушивать. Вот подсматривать — другое дело.