Метанойя. Репликация
Шрифт:
Уложив детей рядом друг с другом, Мия развернулась ко мне и строго произнесла:
– Второго такого случая не будет. Мы должны сделать для этого все.
Я даже растерялся сначала, но потом признался:
– На обратном пути думал, что расскажу тебе не все. Не хотел тебя ранить. Но потом…
Мия подошла ко мне и взяла за руку.
– Марк, не поступай со мной так. Прошу тебя. Мы одна семья, у нас одна беда и одна радость. И мы должны проходить этот квест вместе.
Заглянув в любимые синие глаза, я обнял свое сокровище и прошептал:
– Обещаю тебе. Прости мое малодушие. Ты сильнее меня. И всегда была сильнее.
Когда
В поселении нам были рады, как бы удивительно это не выглядело. Местные особо относились к детям вообще, усиленно за них молились и охраняли. И при возвращении на территорию общины сопровождали нас улыбками и приветствиями.
В тот же день у нашего порога появилась Локка. Она принесла маленький букетик первых весенних цветов и матерчатый мешочек с сухофруктами. Мы с радостью пригласили ее в дом, и как обычно наша гостья вошла с кротким видом, словно извиняясь, оглядывая все вокруг с неподдельным детским интересом.
Посмотрев издали на Влада и Мирославу, Локка заулыбалась и покачала головой:
– Родились в мир победители.
– Победители? – переспросил я.
– Да. – Женщина прищурила глаза от улыбки и, поймав кончик своей длинной косы, стала закручивать его на указательный палец. – Они уже победили смерть. Такие дети редкость.
Мия настороженно оглянулась на гостью.
– О чем ты говоришь? Ты знала?
– Видела, – ответила Локка. – Они такие же как вы. Особенные.
– Поэтому ты отказалась принимать роды? – догадался я. – Знала, что будет сложно?
Женщина закивала:
– Все так. Особенные люди приходят в этот мир через страдания. Я не берусь в это вмешиваться. Но если они остаются с нами – эти люди победители.
Весь этот день до самого вечера нам приносили гостинцы. В общине так принято при рождении детей. Насельники не заходили в дом, они останавливались у крыльца и оставляли подарки там, либо передавали нам в руки, если мы успевали открыть дверь.
Когда совсем стемнело, и гости перестали приходить, я уселся на край кровати, где лежала Мия и мирно посапывали наши дети, с неким ощущением счастья. Осматривая подарки, взглянул на букет Локки и вдруг вспомнил момент из нашей жизни. В тот теплый вечер я возвращался домой с кульком лесной земляники и ветками полевых цветов: синих и розовых. И тогда же Мия сказала о том, что беременна.
– Помнишь, тот вечер, когда ты призналась о своем положении? – задумчиво спросил я.
– Конечно, – улыбнулась Мия.
– А помнишь, какие цветы я принес?
– Помню. Синие и розовые.
– Точно. В тот день, когда ты узнала о беременности, я принес синие и розовые цветы. Мы ведь не знали, что у нас двое. Синий цвет для мальчика, а розовый для девочки. Я как в воду смотрел! Я угадал!
– У тебя появился новый дар? – шутливо намекнула Мия и тут же перестала улыбаться. – Знаешь, я все еще со страхом вспоминаю то время, те силы, которые в нас раскрыли. И способности, которыми мы владели. Жизнь без них другая. Но это свободная жизнь. И я не хочу ничего возвращать. Не хочу, чтобы дети знали про свои способности, чтобы стали ими пользоваться. Эти силы имеют обратный эффект – они меняют человека изнутри. Не всем удается победить их преобладание в себе.
Конечно, я понимал, о чем говорила Мия. Мне ли не знать, как сверхсилы меняют нутро, каверкают душу и мутят разум. Я едва справлялся с этим поражением, когда во мне существовал эмбрион зла. Он как раз и родил во мне альтернативную личность: злое и безжалостное существо, которое преобладало над моим настоящим «я». Если у детей появятся силы, разве им устоять? Поэтому Мия часто говорила: нужно сделать все возможное, чтобы не дать проявиться их способностям. Иначе мы потеряем детей.
С тех пор наша жизнь потекла по другому руслу. С появлением сына и дочери дни наполнились новыми красками и впечатлениями. Мия была прекрасной матерью. Я не уставал любоваться ею, продолжая удивляться трансформации женского организма. Из хрупкой закрытой девочки моя любимая превратилась в восхитительную женщину и мать. Оставаясь при этом моей Мией, той теплой и нежной, моим солнышком и бесценным сокровищем.
Все было бы идеально. Но меня мучила одна мысль. Она изгрызла мое сердце, остервенело терзая его с жадностью пираньи.
Я знаю, что время не лечит. Но думал, что тот момент постепенно уйдет из нашей жизни. Покинет все наши возможные вселенные, растворится, потеряет значимость.
Но я ошибся.
Мысль о похищении Мирославы нарывала, словно грязная заноза в теле. Больно. И с каждым днем все больше. Мне не удавалось избавиться от воспоминания. И от страха. Если бы байкер просто уехал, было бы легче. Но то, что он сделал, возвратило меня в ту страшную жизнь, когда моим братом Валентином управлял древний Самаэль. Это бесщадно швырнуло меня в недавнее прошлое, где я и мои друзья жили в окружении тринадцати представителей темной Изнанки Бытия, главой которых являлся Валентин. Где я ежедневно пребывал в ужасе и стрессе, потому что играл двойную роль. И где жутко боялся за Мию, которая чуть не стала матерью сосудов для полчища древних.
Мы победили тьму, закрыв древних с другой стороны Изнанки. Зажили обычной жизнью. Стали счастливыми. И вдруг этот случай. Он просто все во мне перевернул. Вывернул наизнанку, оголив все нервы. И теперь мне больно. Постоянно больно. Я пытаюсь делать вид, что все хорошо, но со временем мне все сложнее это делать.
В один из теплых вечеров я сидел на крыльце нашего дома и перебирал мешок сушеной травы для запасов на зиму. В какой-то момент Мия тихо вышла из дома и присела рядом. Она долго смотрела на траву в мешке, и вдруг остановила мои руки, накрыв их своей ладонью.
– Марк, почему ты держишь это в себе?
Я даже вздрогнул от ее тона. Меня словно застали врасплох.
Медленно подняв глаза, я посмотрел на Мию.
– Ты о чем?
– Случай с похищением съедает тебя заживо, – серьезно ответила она.
Я замер, растерянно глядя в лицо любимой.
– Как ты узнала?
– Марк… Я чувствую людей на особом уровне. И для этого мне не нужны сверхсилы. Тебе ведь известно об этом.
Я выдохнул и закивал и, оставив свое занятие, обхватил тонкие нежные ладошки.
– Не хотел заражать тебя своей болью. Ты такая счастливая, светлая. А то, что во мне – это черная грязная клякса, от которой мне никак не удается отмыться.
Мия серьезно посмотрела на меня и сказала:
– Мы одна семья. Не забывай об этом. Только вместе мы сможем справиться с бедой. Нам все под силу, когда мы вместе. А сейчас ты делишь нас.
– Нет-нет, – спохватился я. – Мне просто хотелось тебя уберечь.
– Не надо. Мы целое. Как в яблоке не может быть пустот. А если с какой-то из его сторон начнется порча, она прорастет через всю мякоть. Рано или поздно.