Метель в моем сердце
Шрифт:
Уэс поймал Дору за руку, пока она поднималась из-за стола.
– Оставь его в покое. – Он заставил ее снова сесть. – Пусть похандрит. У него это пройдет.
– В последнее время он что-то слишком часто хандрит.
– Подростковый возраст. У всех подростков бывают перепады настроения.
– Но у Скотта никогда ничего подобного не было. Он в последнее время сам не свой. Что-то не так.
– Я съем свою порцию пирога прямо сейчас, спасибо, – с преувеличенной вежливостью объявил Уэс.
Она стала нарезать остывающий на буфетной стойке пирог, повернувшись к нему спиной.
– Он любит тебя, Уэс. Он старается тебе угодить, но ты вечно им недоволен. Он лучше среагирует на похвалу, чем на критику.
Уэс картинно застонал:
– Неужели мы не можем хоть один вечер провести без этих идиотских рассуждений в духе Опры? [18]
Дора поставила перед ним тарелку.
– Мороженого хочешь?
– Разве я когда-нибудь не хотел мороженого?
18
Опра Уинфрид – популярная телеведущая.
Дора выставила пластиковый контейнер на стол и выложила горку мороженого на кусок пирога.
– Так ты совсем оттолкнешь от себя Скотта. Ты этого хочешь?
– Чего я хочу, так это спокойно доесть свой десерт.
Когда она повернулась к нему, Уэс на миг с удивлением узнал в ней прежнюю Дору, студентку из колледжа. Он впервые увидел ее, пока она, вскинув сумку с ракеткой на плечо, покачивая бедрами, шла по студенческому городку в коротенькой теннисной юбочке и влажной от пота футболке после матча, который, как он потом узнал, она выиграла с разгромным счетом.
В тот день ее глаза вспыхнули гневом: она увидела, как он, сидя с приятелями на веранде общежития для спортсменов, бросил обертку от шоколадного батончика на ухоженную лужайку.
– Грязный тупой мужлан.
Она взглянула на него так, словно он нагадил в фонтанчик с питьевой водой, никак не меньше. Потом она подошла, подняла обертку и отнесла ее к ближайшей урне. И двинулась дальше, даже не обернувшись ни разу.
Его приятели, включая Датча Бертона, встретили и проводили ее свистом и улюлюканьем. Они особенно возбудились, начали отпускать сальности и двусмысленные предложения, когда она наклонилась за оберткой. Уэс смотрел на нее в глубокой задумчивости. Конечно, ему понравились ее задорно вздернутые сиськи и крепкий задик, тут без вопросов. Но еще больше его завело ее презрительное отношение к нему как к тупой деревенщине.
В большинстве своем студентки падали в обморок, стоило ему только войти в комнату. Девчонки, как и парни, делали зарубки на столбиках кровати, и ночь, проведенная с лучшим спортсменом, котировалась очень высоко. В то время они с Датчем были звездами футбольной команды. Уэс был центрфорвардом, Датч – защитником-хавбеком. Девушки не отказывали им ни в чем, наоборот, частенько они получали больше, чем просили. Переспать или получить упрощенную быструю процедуру было легко: настолько легко, что секс стал утрачивать свою привлекательность. Эта девушка привлекла его своим независимым духом.
И куда подевался Дорин дух теперь? Он практически испарился после свадьбы, хотя вот сейчас как-то неожиданно проявился.
– Неужели яблочный пирог для тебя важнее сына?
– Ради бога, Дора, я всего лишь хотел…
– Когда-нибудь ты оттолкнешь его окончательно. Он уйдет от нас, и мы его больше не увидим.
– Знаешь, в чем твоя проблема? – разозлился Уэс. – Тебе делать нечего, вот что. Сидишь тут целыми днями, смотришь кретинские шоу по телевизору, где бабы перемывают косточки мужчинам, и все, о чем они говорят, – все недостатки! – приписываешь мне. Потом ты выдумываешь все эти ужасы… В нашей семье никогда ничего подобного не будет! Мой папаша был строг со мной, но я от этого не умер! Со мной все в порядке.
– Ты его любишь?
– Кого?
– Своего папашу.
Уэс яростно сунул в рот кусок пирога.
– Я его уважаю.
– Ты его боишься. Трясешься перед этим злобным старикашкой. В штаны готов наложить от страха.
Уэс бросил ложку на тарелку и встал так стремительно, что его стул грохнулся на пол. Несколько бесконечных секунд они смотрели друг на друга через стол. Потом он улыбнулся.
– Черт, Дора, я просто балдею, когда ты начинаешь ругаться.
Повернувшись к нему спиной, она отвернула краны в раковине. Уэс подошел к ней, протянул руки из-за ее спины и привернул краны.
– Посуда подождет. – Обхватив ее руками за бедра, он прижался к ней сзади. – А вот кое-что другое ждать не может. Из-за тебя у меня такой стояк…
– Засунь его куда-нибудь еще, Уэс.
Он презрительно хмыкнул и разжал руки.
– Что я всегда и делаю.
– Я знаю.
Она вновь включила воду.
Датч громко постучал в заднюю дверь дома Хеймеров. Через окно он видел, что в кухне горит свет, но она была пуста.
Притоптывая ногами от нетерпения и холода, он еще раз постучал, открыл дверь и крикнул:
– Уэс, это я, Датч!
Он вошел, внеся с собой порыв ледяного ветра, закрыл дверь, прошел через кухню и заглянул в гостиную.
– Уэс? – крикнул Датч в надежде перекричать раскаты рока, доносившиеся из задней части дома, вероятно из комнаты Скотта.
Дверь, соединяющая кухню с гаражом, открылась у него за спиной. Датч повернулся и увидел входящего Уэса.
– Так ты все-таки пришел! – засмеялся Уэс, увидев Датча посреди своей кухни. – Я так и знал. Знал, что не устоишь, прибежишь посмотреть порнушку. Я заливал антифриз в машину Доры. На таком морозе… – Тут его улыбка померкла. – Что-то случилось?
– Лилли попала в аварию.
– О боже! Она пострадала?
– Нет, не думаю. Не знаю.
Обхватив Датча за плечи, Уэс провел его в гостиную и подтолкнул к дивану. Датч снял шапку и перчатки. От его башмаков на ковре натекла грязная лужица тающего льда, но ни один из них этого даже не заметил. Уэс налил четверть стакана виски «Джек Дэниэлс» и поставил стакан перед Датчем.
– Выпей, а потом расскажешь, что произошло.
Датч залпом проглотил виски, поморщился и с трудом перевел дух.