Метка смерти
Шрифт:
– Больше ничего?
– No, – по-итальянски ответила Тина.
– Значит, у нее все-таки не было сообщника, – заключила Сабина.
– Похоже, она действительно организовала все в одиночку. Маловероятно, но теоретически возможно.
– Спасибо.
– Увидимся завтра. – Тина завершила разговор. Сабина убрала телефон и посмотрела на ночное небо.
Как монашка собирается убить остальных шестерых людей?
Скоростной междугородний поезд только что прибыл на вокзал Иннсбрука. Лейтенант Грит
Сойдя с поезда, Грит остановилась на перроне и подняла глаза. Тироль. Снова здесь. Иннсбрук, окаймленный горными цепями, располагался в долине. Хотя был только конец марта, солнце уже растопило снег в городе. Но величественные горы высотой по две с половиной тысячи метров, окружавшие город со всех сторон, были покрыты снегом почти до самой долины. Стоило посмотреть наверх, как яркий отраженный свет слепил глаза.
Воздух был чистым и обжигающе холодным. Грит сделала несколько глубоких вдохов, надела солнечные очки, пересекла платформу и через вокзальный вестибюль попала в суматоху города. Она сразу направилась в оперативный штаб расположенного рядом полицейского комиссариата.
Грит вошла в переоборудованную под конференц-зал комнату и увидела около дюжины мужчин, тоже из горнострелковых подразделений, которые сидели полукругом, – отчасти знакомые лица, – и своего бывшего наставника, полковника Айхингера.
– С лейтенантом Майбах мы в полном сборе. Садитесь. – Айхингер пошел к видеопроектору.
Грит спустила рюкзак с плеч и села на последний свободный стул.
– Нас вызвала земельная полиция, – объяснил Айхингер. – Подразделение «Кобра» упустило одного мужчину, и теперь на сцену выходим мы как специальная команда.
– Всегда одно и то же, – пробурчал один из стрелков, – сначала напортачат, а потом нам можно работать.
– Тишина! – одернул его Айхингер. – У нас мало времени и, к сожалению, очень скудная информация. – Он включил видеопроектор.
Стрелок был не так уж и не прав. Ребята из «Кобры» были обучены освобождать заложников, а горные стрелки – убивать людей, если это необходимо. Видимо, ситуация была дерьмовая.
Грит рассматривала выведенную на стену фотографию. Плохой, размытый черно-белый снимок, на котором был мужчина лет тридцати пяти, в солдатской униформе. Немецкий бундесвер, насколько разглядела Грит.
В комнате все тут же стихли.
– Это Томас Шэффер, немецкий солдат, служил в Афганистане. – Айхингер назвал год рождения мужчины. – Вырос в приюте в Регенсбурге, обучался в немецком БКА, а затем пошел в бундесвер. Проводил отпуск в Тироле и слетел с катушек.
Грит изучала угловатые черты лица мужчины, твердый взгляд и коротко стриженные волосы. Кроме этого, она обратила внимание на темное пятно у него
Грит легко могла поставить себя на место мужчины – и это не было связано с эмпатией или прочей психологической чепухой. Она была одного года рождения с Шэффером, сама выросла в детском доме, без родителей, и в военном образовании увидела свой единственный шанс и будущее. Может, такие профессии выбирают, когда не знают ни своего происхождения, ни почему от них отказались биологические родители, а приемные не захотели взять, и срочно нуждаются в самоутверждении. Иногда Грит задавалась вопросом, когда же она слетит с катушек.
– После того как вчера вечером в студенческом баре в центре Иннсбрука Шэффер напился почти до коматозного состояния, он хотел застрелиться из своего оружия. Несколько гостей пытались его остановить. Результат: пятеро тяжелораненых мужчин.
– И «Кобра» не может с ним справиться? – буркнул один из стрелков.
– Тихо! Шэффер крепкий парень. Он…
– Полковник Айхингер, при всем уважении, но чтобы избить пятерых студентов, не обязательно быть крепким.
Все засмеялись.
– Если еще хоть раз без разрешения откроете рот, то вы потащите мой рюкзак наверх! – прорычал Айхингер.
Наверх? Значит, Айхингер пойдет с нами.
С этого момента все молчали и внимательно слушали своего наставника.
– Шэффер избил до полусмерти не студентов, а трех солдат, полицейского и таксиста.
– По очереди?
– Одновременно. Он владеет рукопашным боем и был лазутчиком в тылу противника. Он ушел от «Кобры» на рассвете, отправил еще двоих мужчин в больницу и скрылся в горах. Где, вероятно, спрятался в одной из хижин, которых здесь множество.
– И мы должны его найти?
– Найти и нейтрализовать, – уточнил Айхингер. – Как одержимый в состоянии амока, он непредсказуем и может причинить вред еще большему количеству людей.
Может, он еще раз попытается покончить с собой – тогда у нас будет одной проблемой меньше, – подумала Грит.
– У него есть мобильный, который мы могли бы запеленговать?
– Ответ отрицательный! – Полковник Айхингер взглянул на наручные часы. – Мы разделимся на три команды. В шестнадцать ноль-ноль нас заберут три вертолета и отвезут наверх. Затем мы по двое проверим хижины.
Что ж, удачи. Это будет поиск знаменитой иглы в стоге сена – или, правильнее сказать, иглы в снегу.
– Лейтенант Майбах! Вы пойдете со мной, – распорядился полковник.
Вертолеты высадили их на высоте полутора тысяч метров, и они в командах по двое направились в разных направлениях, но оставались в постоянном радиоконтакте.
Грит и полковник Айхингер были последней парой, которая двинулась в путь. Их группа называлась «Песец-один».
В полной экипировке и на снегоступах, они осторожно поднялись к первой хижине. В горах стоял туман и моросил мелкий ледяной дождь. За несколько минут рюкзак и одежда намокли и стали намного тяжелее.