Метка смерти
Шрифт:
– Неужели собрались в отпуск? У вас, наверное, недель пятьдесят или…
– Немез! Больше никогда не пытайтесь шутить в моем присутствии, – перебил ее Снейдер. Затем посмотрел на монахиню: – Обратитесь к кому-нибудь другому. Я уволился. – Без дальнейших комментариев он подошел к турникету, миновал его и покинул здание.
Сабина с открытым ртом смотрела ему вслед. Уволился? Снейдер? После всего дерьма, которое они вместе пережили в прошлом году, и после того, как Снейдер вернулся на старую работу, простив
Слова монахини вернули ее в реальность.
– Э… что? – переспросила Сабина.
– Я сказала, что он скоро вернется.
Сабина с сожалением посмотрела на монахиню.
– Если он принял решение, то не изменит его.
– Я совершенно уверена, что вы ошибаетесь.
– Вряд ли.
Монахиня улыбнулась.
– Поверьте мне.
Глава 3
Сабина непринужденно сидела на своем столе-кафедре в лекционном зале академии и болтала ногой. Рукава блузки она закатала до локтей, а длинным каштановым волосам позволила свободно падать ей на плечи.
– Во время моего последнего дела, которое мы с коллегой смогли закрыть несколько дней назад, нам пришлось съездить в Берлин.
– Ваша коллега Тина Мартинелли?
Сабина кивнула. Она заметила, как студенты подались вперед, перегнувшись через ноутбуки, и следили за ее губами. Она приучила себя начинать каждое занятие с забавного эпизода. Для разогрева. А так как комиссары-стажеры все равно подписывали соглашение о конфиденциальности и неразглашении информации, могла без колебаний говорить о текущих реальных делах. Так сказать, делиться личным опытом.
А вот метод Снейдера заключался в том, чтобы регулярно унижать студентов. С первой минуты. Все равно до конца дойдут только тридцать процентов, а по его мнению, оскорбления помогали лучше отсеивать материал. Сабина и Тина испытали это несколько лет назад на собственной шкуре – и да, все верно, его метод подготовил их к практике и, возможно, даже помог справиться с какими-то смертельно опасными ситуациями. Но Сабина хотела сформировать молодых коллег собственного принципа, который гласил: поддерживать коллегиальность и быть примером!
– Итак, мужчина был частный детектив и держал контору на Курфюрстендамм. Элитный район, богатая клиентура. Его подозревали в похищении, изнасиловании, а возможно, и убийстве молодой женщины. В берлинской квартире мы его не застали, поэтому попытали счастья в его детективном агентстве. Но, приехав на Курфюрстендамм, обнаружили там один только почтовый ящик.
Студенты еще сильнее наклонились вперед.
– Адрес его детективного агентства был всего лишь почтовым адресом. Как мы выяснили позже, он его намеренно выбрал, чтобы произвести впечатление на клиентов и, прежде всего, на собственных родителей, которые никогда не ценили его работу. А его реальная контора находилась в скверном районе на окраине Берлина. Будь у нас быстрый и простой доступ к земельно-кадастровой
– И где она была?
– Улики привели нас в домик в Бранденбургском лесу. Там мы нашли женщину – к сожалению, опоздав на час.
В аудитории воцарилось молчание, пока один молодой человек наконец не задал вопрос:
– Почему этим случаем занималось БКА, а не берлинская уголовная полиция?
– Подозреваемый уже в течение нескольких месяцев убивал в Детмольде, Зулингене, Нидернхаузене, Дитценбахе, Швайг-Нюрнберге и у Брокена в Гарце. Все эти случаи были связаны. Завтра вы прочтете подробности в прессе. Я…
Звонок мобильного прервал ее. Сабина хотела было сбросить его, но увидела, что звонят из приемной Дирка ван Нистельроя.
Надеюсь, это не связано с увольнением Снейдера.
– Извините, – коротко сказала она и ответила на звонок.
Это был ван Нистельрой лично.
– Немез, немедленно в главное здание. Минус второй этаж, комната для допросов 2B.
– Но у меня занятие и…
– Вам показалось, что меня это интересует? Вы нужны нам здесь. Это срочно!
– А о чем речь? – спросила она, но ван Нистельрой уже положил трубку.
Спустя десять минут она покинула территорию академии, пересекла улицу и снова вошла в здание БКА. На втором подземном этаже не было окон и даже световых шахт, он освещался одними лишь люминесцентными лампами.
Войдя в смотровую комнаты для допросов 2B, Сабина наткнулась на группу людей: коллег, сотрудников внутренней службы безопасности и техников, которые в спешке настраивали приборы и пульт управления для звуко- и видеозаписи. И на Дирка ван Нистельроя.
Похоже, все и правда серьезно.
Ван Нистельрой тут же подозвал ее к себе.
– Вы дипломированный специалист по допросам и профайлингу, – коротко сказал он. – Я хочу, чтобы вы допросили одного человека.
– Я? – Вообще-то она работала в отделе по расследованию убийств, а специалистом по допросам был Снейдер. Хотя верно, он ведь сегодня утром уволился. – И о чем речь?
Свет потолочной лампы отражался в очках ван Нистельроя в тонкой стальной оправе, его угловатое обветренное лицо со следами постакне на щеках частично находилось в тени.
– Одна женщина добровольно явилась к нам и призналась в семи убийствах.
Семь убийств! Сабина пожала плечами.
– Ну тогда все и так ясно.
– Нет. – Ван Нистельрой отошел в сторону, техники, стоявшие вокруг, расселись по местам.
И Сабина смогла посмотреть через стеклянную стену, с другой стороны к которой крепилось зеркало-шпион.
Комната для допросов была ярко освещена, в центре стоял стол и два стула. На одном сидела уже знакомая Сабине монахиня в черном одеянии.