Меткая Пуля
Шрифт:
— Черт побери! — пробормотал Меткая Пуля сквозь зубы. — Дело дрянь. Ну, я должен сознаться, что эти проклятые нехристи порядком научились тактике; если так пойдет и дальше, они вскоре заткнут нас за пояс.
— Вы думаете? — откликнулся Джон Брайт с беспокойством.
— Как не думать! — ответил охотник. — Очевидно, что они собираются напасть на нас, их план так же ясен для меня теперь, как будто они сами сообщили мне его.
— Ага! — с любопытством вскричал Ивон.
— Сами судите, — продолжал охотник, — индейцы хотят разом напасть на все посты белых, чтобы поставить их в невозможность помогать друг другу; это очень логично с их стороны, таким образом они одолеют нас без труда и перебьют поодиночке… Гм! Человек, который предводительствует ими, страшный противник для нас! Нам надо примириться с нашей судьбой, ребята, — мы погибли, это для меня так ясно, как будто скальпель уже на наших волосах. Остается одно — оказать перед смертью храбрый отпор!
От этих слов, произнесенных охотником свойственным ему ровным и хладнокровным тоном, мороз пробежал по коже присутствующих.
— Один я, быть может, спасусь от общей участи, — беспечно прибавил Меткая Пуля.
— Ба-а! Это почему же, старина? — полюбопытствовал Ивон.
— Потому, черт побери, — с усмешкой сказал тот, — что индейцы не могут убить меня, как вам известно.
— А! — воскликнул изумленный Ивон, глядя на приятеля с восторгом.
— Да, это так, — заключил Меткая Пуля, поставив ружье прикладом на землю и опираясь руками на дуло.
Между тем краснокожие быстро продвигались вперед. Их было по крайней мере полтораста человек, и почти все имели ружья, что означало отборное войско. Шагов на десять впереди отряда ехали два всадника — вероятно, вожди.
На расстоянии полутора выстрелов от укреплений индейцы остановились, некоторое время совещались между собой, затем от них отделился всадник, пустил лошадь вскачь и, когда подъехал к частоколу на расстояние пистолетного выстрела, махнул в воздухе бизоновой шкурой.
— Эй, Джон Брайт! — насмешливо сказал Меткая Пуля. — Это относится к вам, как командиру гарнизона. Краснокожие желают вступить в переговоры.
— Ух! — вскричал американец. — Меня так и подмывает всадить вместо ответа пулю в мерзавца, который там гарцует!
С этими словами он поднял винтовку.
— Сохрани вас Бог! — остановил его охотник. — Вы не знаете краснокожих: пока не раздалось первого выстрела, еще есть возможность уговорить их.
— Знаете, старина, что вам следовало бы сделать? — произнес вдруг Ивон.
— Что же, мой осторожный приятель? — спросил канадец.
— Ведь вы не боитесь, что краснокожие убьют вас, так пойдите и переговорите с ними; пожалуй, вы еще уладите дело.
— Да-да! Это прекрасная мысль! Почем знать, что из этого выйдет? Сейчас же иду, это и в самом деле будет лучше!.. Вы идете со мной, Ивон?
— Почему бы и нет? — заметил тот. — С вами я не трушу.
— Решено. Отпирайте нам ворота, Джон Брайт, а главное, смотрите в оба во время нашего отсутствия, при первом подозрительном движении стреляйте в язычников.
— Будьте спокойны, старый охотник, — сказал тот, крепко пожимая ему руку. — Я не хотел бы, чтобы с вами случилось несчастье, вы — ей-Богу! — молодец!..
— Думаю, что так оно и есть, — со смехом ответил канадец, — но главным образом я озабочен относительно вот этого славного малого, а за себя мне опасаться нечего.
— Все равно, я глаз не спущу с этих чертей.
— Вреда это не принесет.
Ворота отворили; Меткая Пуля с Ивоном сошли с пригорка и направились к всаднику, который ожидал их, сидя на лошади с гордой осанкой.
— Ага! — прошептал Меткая Пуля, когда приблизился к нему настолько, что смог разглядеть его лицо. — Я думаю, наше дело не так плохо, как я полагал вначале.
— Почему вы так думаете? — спросил Ивон.
— А вы взгляните на этого индейца; разве вы не узнаете Красного Волка?
— В самом деле, это он. Но что из этого?
— То, что я не считаю Красного Волка таким врагом, как казалось бы с первого взгляда.
— И вы уверены, что не ошибаетесь?
— Тише! Сейчас мы увидим.
Три человека чинно раскланялись по индейскому обычаю, приложив правую руку к сердцу, а левую протянув вперед ладонью кверху и растопырив пальцы.
— Мой брат желанный гость своих бледнолицых друзей, — сказал Меткая Пуля, — не согласится ли он сесть у огня совета и выкурить трубку в моем вигваме?
— Сам охотник решит, пришел ли Красный Волк как друг, — возразил индеец.
— Хорошо, — сказал канадец. — Разве Красный Волк опасался измены со стороны своих белых друзей, что привел с собой такую многочисленную рать?
Черноногий тонко улыбнулся:
— Красный Волк — вождь кайнахов, — сказал он, — язык его не раздвоен, слова, исходящие из его груди, идут от сердца. Вождь хочет помочь своим бледнолицым друзьям.
— О! — воскликнул Меткая Пуля. — Вождь говорил хорошо, его слова приятно звучали в моих ушах. Чего желает мой брат?
— Сесть у огня совета бледнолицых, чтобы объяснить им причину, почему он здесь.
— Хорошо! Мой брат пойдет к бледнолицым один?
— Нет, другое лицо придет с вождем.
— Кто же это лицо, кому великий вождь оказывает такое доверие?
— Степная Волчица.
Меткая Пуля едва удержался от радостного движения.
— Хорошо! — повторил он. — Мой брат может прийти со Степной Волчицей; бледнолицые примут их радушно.
— Не возвестит ли мой брат охотник своих друзей о нашем посещении?
— Да, вождь, я сейчас же пойду исполнять это поручение. Переговоры были закончены, и после новых взаимных поклонов три человека разошлись.
Меткая Пуля и бретонец поспешно вернулись в укрепление.
— Победа! — вскричал охотник, входя. — Мы спасены!
Все столпились вокруг него, сгорая от нетерпения услышать подробности переговоров. Канадец удовлетворил всеобщее любопытство не теряя ни минуты.
— Ого! — заметил Джон Брайт. — Если старуха с ними, то мы действительно спасены.