Мето. Дом
Шрифт:
Встречаю Марка у умывальников. Он меня ждал.
— Ну как? У тебя не будет неприятностей из-за всей этой истории?
— Рем расстроится. Скажу ему об этом завтра. Еще есть надежда, что Цезарь передумает за ночь.
— Это по поводу инча? Да?
— Да, я предложил организовать партию с добровольцами, чтобы сыграть с ним в последний раз.
— Не многие согласятся пойти на такой риск. Слушай, его даже днем все избегают. Ну, кроме тебя, Октавия и Клавдия, конечно… Его боятся.
К нам подходит Красс.
— Мето, мне надо тебя кое о чем спросить.
Марк смотрит на меня вопросительно.
— Останься, Марк. Так о чем ты, малыш?
— Где находятся секретные ходы?
Мой старый друг улыбается и вступает в разговор:
— Ах вот что! Мне тоже было бы интересно узнать, Мето.
— Говорят, — отвечаю я, — они повсюду. На каждом этаже, в каждой комнате или коридоре, но за все эти годы никто так и не смог показать мне хотя бы один.
— Ты думаешь, их нет? Правильно я понимаю?
— Я верю в это все меньше и меньше. Как-то утром я проследил за одним старшим, который, чтобы раскрыть эту тайну, решил обследовать стенной шкаф со швабрами. Он ничего не обнаружил, бедолага. Но вот его-то Цезари нашли и отправили прямиком в холодильник.
— А ты? Ты тоже пошел с ним в холодильник? — спрашивает Красс.
— В тот раз нет.
— Почему? Ты предал его?
— Твой вопрос оскорбителен, Красс! Если бы я не должен был тебя защищать, думаю, сейчас ты поцеловал бы умывальник…
Я говорил спокойно, но он уловил намек.
— Прости. Я не подумал. Я знаю, что ты бы никогда такого не сделал, Мето.
— Чего? Не предал или тебя не наказал?
— Не предал бы.
— Ты прав. В тот день сам я спастись успел, а его предупредить не смог. Гордиться было нечем. Слушай, а кто тебе рассказал про эти ходы?
— Не знаю.
— Как это? Если не знаешь его имени, то хотя бы покажи мне его.
— Я не знаю, кто это, потому что я никогда его не видел. Мне приснились эти ходы. Во сне мне кто-то говорил, что они есть. Может, в следующий раз мне расскажут больше. Я дам тебе знать.
— С тобой кто-то говорит во сне? О чем еще тебе рассказывали?
— Больше ни о чем.
— Ты уверен? Мне кажется, ты что-то скрываешь. Ты должен все мне рассказать. Не забывай, я отвечаю за тебя еще две недели.
— Тебе это не понравится.
— Почему?
— Ты мне запретил говорить на эту тему.
— О пальто? С тобой говорят о твоем пальто?
— Да.
— Ты прав. Я не хочу это обсуждать.
Красс удаляется, опустив голову, так, словно хочет показать, что повинуется мне, а может, чтобы спрятать свой негодующий взгляд. Марк явно в сомнении. Он вскидывает брови:
— Что, интересно, у твоего ученика в голове?
— Лично я думаю, что он все выдумал. Никогда он не слышал никаких голосов по ночам. Он придумал эту историю, чтобы лишний раз заговорить со мной об этом проклятом пальто.
— А секретные проходы? Почему он ими интересуется?
— Не знаю. Может, это просто повод обратиться ко мне, а потом перевести разговор на то, что его беспокоит.
— А если история с голосами правда?
— Он хороший актер, этот Красс! Я смотрю, ты готов ему поверить.
— В любом случае тебе надо быть с ним поосторожней, по крайней мере в оставшиеся две недели опекунства.
Сегодня утром Рем еле-еле поспевает на пробежку. Мы думали, нас всех дисквалифицируют из-за опоздания. Нам пришлось долго его расталкивать, чтобы он соизволил открыть глаза.
— Я решил сегодня не вставать, — объявляет он как ни в чем не бывало.
Я спрашиваю:
— Почему?
— Я устал.
— Тебе плохо? Ты заболел?
— Нет. Мне осточертел этот цирк.
— Давай. Вставай, одевайся. А то нам всем достанется.
— Ладно, согласен. Но я делаю это исключительно ради вас.
Соревнования по бегу проходят почти как обычно. Когда я встречаюсь взглядом с Ремом, то чувствую, что он ждет от меня ответа. Что я скажу ему? Я не до конца уверен в том, что Цезарь окончательно закрыл тему. Я слово в слово передам Рему наш разговор, и пусть он сам решит, как это понимать.
Я догоняю его в коридоре, ведущем в зал для отжиманий. Выслушав мой рассказ, он улыбается. Я озадачен. В общении с ним так происходит довольно часто.
— Вы мои друзья, — заявляет он. — И это главное. Я смирюсь с тем, что больше не буду играть. Спасибо.
Урок математики. Мы сейчас в фазе «усвоения». Преподаватель заставляет нас хором повторять уравнение, надеясь, что так нам легче будет его запомнить. Будучи помоложе, я обожал такие моменты, когда ничего не нужно понимать. Просто повторять, и все, иногда горланя или коверкая слова, чтобы посмешить остальных.
Раздается звонок. Это тревога. Как по команде, все дети нагибаются лицом к парте, направляя взгляд на свои ботинки. Самые осторожные закрывают глаза. Учитель открывает дверь и в неподвижности ждет распоряжений. Слышен топот подкованных ботинок.
Как можно медленнее я поворачиваю голову к двери и приоткрываю глаза. Солдат-«монстр», почти такой же, каких я видел двумя неделями ранее, что-то нашептывает нашему преподавателю. Из их разговора совсем ничего не разобрать. Опять звонок. Дверь закрывается. Проходит еще несколько минут, прежде чем раздается команда вставать. На завтраке обязательно попрошу кого-нибудь прояснить мне ситуацию.
Новости разлетаются по коридорам со скоростью света. Оказывается, Синие все видели. Во время еды вокруг них будет полно любопытных. Я сажусь напротив Мария, который лукаво смотрит на меня. Красс, как всегда, рядом.