Метод дыхания (сборник)
Шрифт:
– Повторяю, "_м_о_ж_е_т _б_ы_т_ь_". Это всего лишь предположение.
Новую коричневую юбку леди Саймонс я прекрасно помнил. Мне еще тогда подумалось, что в ней она даже как-то похорошела, помолодела вроде бы...
– И сколько же там было, Крис?
– Почти семь баксов.
– Бог ты мой...
– А теперь представь себе, как я рассказываю всем и каждому, что действительно взял эти деньги, однако потом леди Саймонс взяла их у м_е_н_я_... Кто это утверждает?! Крис Чамберс, братец Фрэнка Чамберса и "Глазного Яблока"? Поверил бы мне кто-нибудь, как ты полагаешь?
– Бог ты мой!– повторил я в ужасе.– Конечно же, никто бы не поверил.
Опять эта ужасная ухмылка и льдинки вместо глаз...
– И еще: как думаешь, если бы на моем месте
– Да ни в жизнь!
– То-то и оно. Если бы это было так, она бы заявила: "Ну, хорошо, хорошо, простим тебя на этот раз, но больше так не делай..." Что же касается меня... Ну, может, она уже давно положила глаз на эту юбку, а тут представился такой случай. Но мне и в голову не могло прийти, что у_ч_и_т_е_л_ь_н_и_ц_а_... Да, ладно, о чем тут вообще говорить?
Он прикрыл лицо ладонью, и я понял, что сейчас он заплачет.
– Крис... А почему бы и тебе не попробовать поступить в гуманитарный класс? С мозгами у тебя, по-моему, все в порядке.
– Так ведь все уже решено, дурашка! Такие вещи учителя решают в своем кругу, не спрашивая нас. Для них главный критерий - это поведение, ну и, конечно, репутация семьи. Не дай Бог, какой-нибудь хулиган испортит примерных деток! И тем не менее, я все же попытаюсь. Не знаю, получится ли, но попробовать стоит. Я, видишь ли, мечтаю поступить в колледж и убраться из Касл-рока к чертям собачьим, чтобы никогда больше не видеть моего любимого папочку и дорогих брательников. Хочу уехать туда, где меня никто не знает, где ко мне не станут относиться как к прокаженному с рождения. Удастся ли мне это? Не знаю, но буду стараться.
– А почему же не удастся?
– Из-за людей. Вот так всегда: из кожи лезешь вон, стараясь выплыть на поверхность, но всегда найдутся такие, кто тебя утопит.
– О ком ты?
Наверное, подумал я, он говорит об учителях, о взрослых сволочах вроде этой мисс Саймонс, которой вдруг понадобилась новая юбка, или о своем братце "Глазном Яблоке" и его друзьях-приятелях "Тузе", Билли и Чарли, а может, и о своих стариках...
Однако он не их имел в виду.
– Я, Горди, говорю о своих же товарищах, о наших с тобой корешах. Он показал на Тедди и Верна, дожидавшихся нас в отдалении. Они громко хохотали над чем-то своим, при этом Верн чуть не лопался от смеха.– Ты удивлен? Между тем, это чистая правда. Именно друзья хватают меня за ноги, не давая выплыть. Спасти же их уже нельзя, можно только вместе с ними пойти ко дну. Ты тоже пойдешь с ними ко дну, Горди, если не стряхнешь с себя этот груз.
– Ну вы, черепахи, чего там застряли?!– заорал Верн, все еще хохоча.
– Идем!– ответил ему Крис и, прежде чем я смог что-то сказать, бросился бежать к Верну и Тедди. Догнать его я так и не сумел.
18
Мы прошли еще милю, прежде чем решили устраиваться на ночлег. Темнота еще не наступила, но дожидаться ее ни у кого не было желания, и дело тут не только в том, что приключений на сегодня нам хватило выше крыши. Мы уже находились в Харлоу, в лесной чаще, а где-то впереди нас ожидало свидание с трупом пацана, возможно, изуродованным до неузнаваемости, начавшем разлагаться, изъеденным червями и мухами. Наткнуться на такое в темноте? Нет уж, увольте... Где-то я читал к тому же, что душа умершего бродит вокруг тела до тех пор, пока его не похоронят по-христиански, и мне вовсе не хотелось проснуться ночью от воплей и стенаний призрака Рея Брауэра, увидеть его горящие неземным огнем глаза среди окрестных сосен. Мы рассчитали, что сейчас нас отделяет от него с десяток миль по меньшей мере - расстояние, по нашему мнению, вполне достаточное, чтобы не опасаться привидения, хотя, конечно, никаких привидений не существует.
Верн, Крис и Тедди собрали хворост и развели прямо на щебенке маленький костер. Крис соорудил вокруг него что-то вроде небольшой насыпи: лес был сухим, как порох, и рисковать нам не хотелось. Тем временем я заострил несколько веток - получились шампуры - и нанизал на них гамбургеры. Мы заспорили, как лучше их готовить - на огне, или же подождать,
Когда пламя слегка приутихло, я приспособил шампуры над огнем, и мы уселись в кружок, наблюдая, как с гамбургеров сначала закапал жир, а потом они стали покрываться румяной корочкой. Тут же рты у нас наполнились слюной, а в животах заурчало.
Не в силах больше дожидаться, каждый из нас ухватил по "шашлыку" и впился в него зубами. Гамбургеры, обуглившиеся снаружи, однако сырые внутри, были, тем не менее, настоящим лакомством. Мы в два счета проглотили их, вытерли ладонями рты, после чего Крис полез в рюкзак (пистолет лежал там же, на дне, и из того, что он не сообщил о нем Верну и Тедди, я заключил, что для них это секрет) и вытащил оттуда коробку из-под пластыря, в которой находились чуть помятые сигареты. Каждый из нас прикурил от горящего сучка, после чего мы с наслаждением откинулись на спину, наблюдая за струйками дыма, исчезающими в сумраке, и ловя полнейший кайф. Никто не затягивался: мы просто втягивали в себя дым и тут же выдыхали, сплевывая (теперь-то я знаю, как распознать начинающего курильщика: они, как правило, плюются как верблюды). Чувствовали мы себя прекрасно. Докурив до самого фильтра, мы швырнули окурки в огонь.
– Ничего нет лучше сигареты после еды, - заметил Тедди.
– Это точно, блин, - согласился Верн.
Тем временем небо из синего становилось фиолетовым. Сумрак нагнал на меня печаль, и одновременно пришло ощущение покоя.
Мы нашли достаточно ровное место возле насыпи, где и разложили наши "постели", после чего опять уселись у костра поболтать с часок. Это была обычная болтовня мальчишек, еще не достигших пятнадцати лет, после чего единственной темой разговоров становятся девочки. Мы спорили о том, кто лучше всех водит машину в Касл-роке, останется ли Бостон в высшей лиге и как прошли каникулы. Тедди рассказал, как один пацан на пляже в Брунсуике ударился обо что-то головой, прыгнув с волнореза, и чуть не утонул. Мы также поперемывали косточки учителям, сойдясь на том, что мистер Брукс самый большой засранец в касл-рокской средней школе, миссис Коут - такая стерва, равной которой белый свет не видывал. По словам Верна, пару лет назад она так отдубасила одного из учеников, что тот чуть не ослеп. Я посмотрел на Криса, ожидая, что он вспомнит мисс Саймонс, однако Крис не проронил ни слова и на меня даже не глядел: он слушал Верна и при этом согласно кивал.
Темнота постепенно сгущалась. Никто из нас не вспомнил про Рея Брауэра, однако в мыслях у всех был именно он, по крайней мере, у меня-то точно...
Есть что-то жуткое и в то же время завораживающее в том, как тьма сгущается в лесу, где нет ни фонарей, ни света из окон, ни неоновых реклам, ни потока машин - ничего, что бы хоть чуть-чуть рассеяло сумрак. Родители не зовут детей домой, ужинать и спать, нет никаких привычных городских звуков... Горожанин, застигнутый наступлением ночи в лесной чаще, воспринимает сие природное явление скорее как природный катаклизм, вроде весеннего разлива Касл-ривер.
При мысли о духе Рея Брауэра, который может материализоваться из этого мрака в любую секунду, чтобы прогнать нас, нарушителей его п_о_к_о_я_, туда, откуда мы явились, у меня больше не возникало ни ощущения безоглядного страха, ни приступов тошноты - лишь только неожиданная вялость к этому парнишке, такому одинокому и беззащитному в ночи. Как же он тут пробирался один, ночью, через лес, и никто на свете, ни папа с мамой, ни Иисус Христос со всеми своими святыми - никто его не предупредил, не спас, не отвратил беду? Теперь он, всеми покинутый, лежал весь изуродованный под железнодорожной насыпью... Внезапно я почувствовал, что вот-вот разрыдаюсь.