Метро 2033: Обмануть судьбу
Шрифт:
Сталкеры пересекли широкую улицу Юных ленинцев, где особенно плотно теснились остовы машин, между которыми не спеша ползали гигантские слизни, перешли улицу, стараясь не наступать в слизь. Слева возвышалось здание, на фасаде которого сталкеры различили надпись: «Кинотеатр “Высота”». Это был обычный каменный куб с выступающим вперед застекленным нижним этажом. Крот обратил внимание на афишу – из ее обрывков следовало, что накануне Катастрофы здесь шел фильм про монстров. Сбоку валялись остатки поваленных палаток, тряпки, полусгнившие ящики, перевернутые пластиковые столики – видимо, здесь тоже был рынок.
Сталкеры пересекли лужайку – дальше уже начинался лес, уходили ввысь стволы деревьев. Они остановились на небольшой площадке перед странным памятником – птица с длинным кудрявым хвостом, сделанная из металла, сидела на
Кроту до ужаса захотелось вдруг увидеть, во что превратился теперь их двор, куда подевались неизменные кошки, вечно караулившие у подъезда с загадочным видом либо спавшие на нагретых капотах машин, и уцелел ли их балкон на четвертом этаже. Хотя что там балкон – за это время и дом, небось, развалился, он еще до Катастрофы трещинами пошел. А вдруг все-таки уцелел – да только что там делать теперь? Там теперь если кто и живет, то не люди. И если б даже удалось каким-то образом добраться до дома, вряд ли Крот решился бы зайти в квартиру. Его не столько мутанты пугали, сколько то, что он мог там увидеть, – навсегда потерял бы сон. А так, пока не знаешь, можно надеяться на чудо – что родные выжили, укрылись где-нибудь. Хотя оттуда до ближайшего метро минут сорок пешком – но была же там огороженная воинская часть поблизости, все-таки, могли бы пустить к себе в убежище. Прикинув возможную вместимость этого самого убежища и количество желающих спастись, Крот безнадежно покачал головой. Под ногой идущего впереди Айрона хрустнула ветка, и Крот вновь вернулся к действительности.
«Странное место», – подумал он. Город с его бетонными коробками домов остался позади, перед ними расстилались зеленые джунгли, причудливые растения, похожие на вьюнок с гигантскими листьями, обвивали стволы, крупные розовые цветы свисали с их плетей. Крот смутно вспомнил – что-то ему рассказывали про ядовитый плющ. Он постарался держаться подальше от этих цветов.
Еле заметная прогалина между деревьями, которая когда-то была заасфальтированной аллеей, до сих пор не совсем заросла – лишь кое-где перегораживали ее упавшие стволы деревьев. Сталкеры спугнули стадо небольших животных, которые с треском кинулись сквозь кусты. «Дикие козы. А может, олени», – подумал Крот.
Аллея вывела их на широкую проплешину, слева в зарослях виднелись какие-то конструкции, заросшие тем же вьюнком. Сталкеры остановились. Крот подошел поближе к непонятным сооружениям, присмотрелся – детская горка, еще какие-то лесенки. Уловил краем глаза движение рядом, напрягся, но тут же понял – качели! Сиденье бесшумно покачивалось, словно кто-то пару секунд назад спрыгнул, оттолкнувшись. Крот вздрогнул, ему послышался звук, совершенно невероятный здесь, – тихий детский смех. Он тряхнул головой, стараясь отогнать наваждение, и поспешил к остальным, краем глаза замечая еще какие-то пестрые домики, паровозики, карусели. Здесь была территория детства. Под ногами чуть пружинило, сохранились остатки мягкого синтетического покрытия площадки. Сбоку метнулось что-то небольшое. Крот вскинул было автомат, но Айрон дал ему знак не стрелять.
– Это собака, – скорее угадал, чем услышал Крот, настолько невнятно звучал из-под противогаза голос Медного.
И впрямь, небольшая черная шавка бегала кругами – то приближалась, то вновь куда-то пропадала, и, что странно, молча, без единого звука.
Дошли до края поляны и оказались у ворот, окруженных со всех сторон чащей. На столбах, глядя друг на друга, сидели драконы, до того натуральные с виду, что Следопыт в первый момент схватился за автомат. Даже раздвоенные языки свисали из пастей, а крылья топорщились так, словно драконы вот-вот собирались взлететь или наброситься друг на друга. «Драконьи ворота», – сообразил Крот. Кованые створки были распахнуты, но дорогу грозно преграждал красно-белый шлагбаум. Здесь помедлили – словно никто не решался сделать первый шаг, словно эти ворота означали границу между привычным миром и неизведанным, после которой возврата назад не будет. Крот, оглядевшись, не обнаружил забора – то ли был повален, то ли его в принципе не было. Тем не менее, никому из сталкеров и в голову не пришло, что можно не ломиться через шлагбаум, а просто обойти все это сооружение лесом. «И чего нам так сдались эти ворота?» – подумал Крот. Словно непременно нужно было идти именно по дорожкам, проложенным когда-то людьми, словно шаг вправо или влево карался расстрелом.
Потом, вспоминая и анализируя поход, Крот пришел к выводу – странности начались уже тогда, когда за ними увязалась загадочная черная шавка, когда они медлили, не решаясь ступить на чужую и – Крот готов был в этом поклясться – враждебную территорию.
Айрон первым двинулся вперед. Ничего не случилось – лишь раздался где-то слева в чаще крик ночной птицы. Ей ответила другая, справа, – и так они время от времени и продолжали переговариваться, пока люди шли по дороге, на удивление утоптанной. «Видимо, тут нередко ходят дикие козы, они и утрамбовали путь», – сообразил Крот. В кустах неподалеку раздалось недовольное бормотанье, словно там бродил ворчливый старик и громко высказывал свое возмущение. Айрон дал знак остановиться, и некоторое время все, замерев, ждали. Бормотание постепенно удалялось, то и дело трещали кусты, видно, продиравшаяся сквозь них туша была достаточно массивной.
Подождав еще немного, люди осторожно двинулись дальше по тропинке, спотыкаясь обо что-то. Крот поддел ногой металлическую трубу, остатки истлевшей ткани – похоже, когда-то здесь было летнее кафе. Тропа неожиданно быстро вывела их к просвету между деревьями. Впереди расстилалась темная гладь воды, над ней курился белый туман. Судя по всему, это и был Шибаевский пруд, где нашел последний приют несчастный Мишанька.
Некоторое время сталкеры стояли неподвижно, потрясенные увиденным. Кроту показалось, что они попали в сказку, и если бы сейчас из воды вынырнула русалка, он бы ничуть не удивился. Во влажной почве виднелись отпечатки небольших копыт, горошины помета. «Козье болото, – подумал он, – и сами козы, наверное, неподалеку».
Айрон напрягся, ему что-то почудилось – словно бы кто-то смотрит из кустов. «Наверное, зверушка какая-нибудь», – пытался он успокоить себя. Ему, вроде, не доводилось здесь бывать до Катастрофы, но он представлял себе, как могла выглядеть тогда усадьба, – что-то по возможности отреставрировали, какие-то полуразрушенные постройки просто огородили, и они так и остались на долгие годы. По дорогам в выходные бродили толпы нарядно одетых туристов, везде стояли палатки с шаурмой и попкорном, продавались аляповатые сувениры – все эти медведи, матрешки, лапти. Посетители и в пруду купались небось, хотя на берегу сохранился еще колышек с табличкой, гласящей, что купание строго запрещено. И на лошадях здесь непременно катались, ну а зимой – пожалте в гости к Деду Морозу. А древние духи усадьбы неодобрительно смотрели на всю эту суету. Они никуда не ушли – они ждали своего часа. И вот теперь дождались. Совсем иное дело – эти пруды в неверном свете месяца, когда дубы шелестят, словно переговариваясь, а из поганых болот встают чьи-то тени. Айрон был уверен, что здешние духи – совсем не добрые. Древние духи любят кровь. Кто знает, что они потребуют за проход по своей территории с нагло потревоживших их покой чужаков?
Искру терзал страх. Когда они со Следопытом несколько раз выходили наверх, искали добычу в полуразрушенных домах, опустевших квартирах, ей не было так жутко. Конечно, в любой квартире мог поджидать сюрприз, однажды они наткнулись на гнездо арахны и еле ноги унесли, а в другой раз их до самого входа в метро гнала вичуха – описывала над ними круги, пыталась спикировать.
Однако все эти опасности были понятными – здесь же, в лесу, возле этого огромного водоема, у нее было ощущение незащищенности. В городе есть стены, за которыми можно спрятаться, а здесь ты открыт и беззащитен. И неизвестно, откуда может прийти смерть – из лесу, с воздуха, из воды. Но ей надо быть храброй, иначе ничего не получится. А если сталкера из нее не выйдет, то лучше бы ей умереть – тогда все равно ничего хорошего ее не ждет. Перед походом ей столько всего интересного рассказывали про Кузьминки, эта станция казалась ей желанным приютом после боли и унижения на Красной Линии. А на деле вышло – ничего здесь нет хорошего, скучные люди, в основном, старики да младенцы. Единственная девушка ее лет, Лариса, показалась Искре несносной задавакой. Нет, здесь ей делать нечего.