Метро 2033: Призраки прошлого
Шрифт:
Юноша поднял с земли размокший от снега блокнот. Дневник Марины Алексеевой. К записям из бункера в Раменках подклеены новые листы, исписанные аккуратным женским почерком. Последняя запись – 3 января 2034. «Сегодня я взорву бункер. Бона менте, товарищ полковник!»
– Значит, все-таки ты… – задумчиво пробормотал Дима, листая онемевшими от холода пальцами мокрые пожелтевшие страницы с растекшимися чернилами.
Дневник Алексеевой. Стоило ему оказаться в чужих руках – и с теми, кто нашел его, начинали происходить поистине жуткие
Глава 2
Нагорное
– Э, живой? – голос, искаженный фильтрами противогаза, прозвучал настолько неожиданно, что Дмитрий едва не повалился лицом вперед, на мгновение лишившись равновесия.
Юноша выдохнул и медленно обернулся. Рядом с ним стояли две фигуры в защитных костюмах, вооруженные допотопными охотничьими двустволками.
– Вы кто такие? – прохрипел он, чувствуя бесконечную глупость своего положения и внезапное облегчение. Люди. Живые. Враги, друзья, какая разница. Уже все равно.
– Ты это, вставай, застудишься. Чего без резины шастаешь? Кто такой будешь? – прогудел мужчина, однако ствол оружия не отвел, так и держал на прицеле.
Его говор – простоватый, похожий на деревенский – отчего-то успокоил Диму. Этот не выстрелит.
– Мне нужна помощь, – произнес юноша, поднимая руки.
– Да мы видим, – в голосе собеседника прозвучала горькая ирония. – Ты откуда тут такой взялся-то? Смотреть страшно.
Бывший помощник Доктора Менгеле молча указал пальцем вниз.
– Тьху, мать, не знал бы, шо там бункер, думал бы, черт по мою душу явился, – мужчина размашисто перекрестился затянутой в резиновую перчатку рукой.
Дмитрий удивленно вскинул брови и вдруг расхохотался. Он смеялся, срывая связки, в голос, и вдруг зарыдал, горько, с подвываниями, упал на колени и продолжал плакать, размазывая по лицу слезы вместе с кровью и копотью.
– Эй, эй, малой, ты это… Завязывай, что ли! – растерянно пробасил второй, скидывая на землю большой, туго набитый рюкзак.
Юноша поднял на него страдающие глаза.
– Помогите мне. Я последний живой здесь, – всхлипывая прошептал он.
«Черт из преисподней. Вот я кто. Помощник дьявола, Доктора Менгеле…»
– Слышь, Ефремыч, пошукай химзу и респиратор, да давай к домам, – обратился к товарищу мужчина, помогая Диме подняться на ноги.
Парня укутали в резиновый плащ, нацепили на лицо маску.
– Идти можешь?
– Смотря как долго, – мрачно ответил Дима, вдруг ощутив такую слабость, что задрожали колени.
– Долго, – протянул мужчина. – Деревню Нагорное знаешь, тут рядом, восемь километров пешком? Тьху, мать, не дойдет ведь. Дотащим, Ефремыч?
– Дотащим, – за окулярами противогаза блеснули
Ефремыч передал товарищу рюкзак и опустился на корточки перед парнем.
– Залезай на закорки, только держаться сам будешь, – скомандовал он.
Дмитрий с трудом забрался на спину мужчине и обхватил его за шею. Замерзшие руки свело болью, резина химзащиты терлась об обожженное тело. Но юноша молчал, стиснув зубы, радуясь, что спутники не видят его перекошенного лица.
Ефремыч крякнул и выпрямился, подхватывая парня под колени.
– У меня рюкзак тяжелее тебя, заморыш, – беззлобно ухмыльнулся он. – Ну, вперед. Бог не выдаст, свинья не съест.
Шли быстро, размашистым шагом преодолевая сугробы. Первый из мужчин, которого Дима про себя окрестил «деревенским», внимательно вглядывался в разрушенные постройки по обочинам дороги.
– Тут никто не живет, есть пара тварей, и те безвредные, люди им не интересны, – негромко окликнул его Дмитрий.
«Все монстры этого города жили под землей, – добавил он про себя. – На поверхности так, зверюшки…»
– Тьху, мать, не отвлекай, без тебя, сопляка, разберусь, – огрызнулся «деревенский», не сбавляя шага.
На город опускалась ночь, быстро темнело. Дима покачивался на волнах боли в такт шагам Ефремыча. От мужчины резко пахло немытым телом и грязными вещами, запах пробивался даже сквозь резину химзащиты.
«Люди живут по-другому, не так, как мы. У нас все было. Потому и озверели, пропала нужда выживать, и мы ударились в науку, забыв про человечность. Марина выжгла наш осиный улей, пока такие, как Доктор Менгеле или я, не попытались подмять под себя еще больше. Куда это мы идем, и кто они такие, мои спасители? А, какая разница. Мне уже все равно. Просто все равно…»
Территория теплоцентрали кончилась, промелькнуло Осташковское шоссе. Впереди чернел лес. Юноша поежился от нехорошего предчувствия, когда его спутники шагнули под сень деревьев.
Сонное безразличие как рукой сняло. Что-то в этом лесу решительно не нравилось Диме, и обостренное чутье пусть бывшего, но ученого, забило тревогу.
Спутники не сбавляли шаг, стараясь проскочить опасный участок. Им тоже было не по себе под нависшими ветвями.
– Мы тут не ходим, нечего нам в ваших Мытищах делать, – отчего-то начал оправдываться Ефремыч.
– Тихо там! – оборвал его товарищ, останавливаясь.
Мужчины сделали пару шагов вперед и остановились. В наступившей тишине было слышно, как потрескивают заснеженные ветки, завывают где-то вдалеке собаки. Лес жил своей жизнью, охраняя тайны, в которые не стоило лезть человеку.
– Ну, чего, вроде спокойно все, идем, – кивнул «деревенский», обводя стволом ружья полукруг вдоль дороги.
– Погоди, – Ефремыч присел на корточки и спустил на землю Диму. Он как-то слишком нервно стащил с плеча двустволку, торопливо сунул в стволы по патрону и клацнул затвором.