Метро 2033: TOD MIT UNS
Шрифт:
— Н-да. Умеешь ты уговаривать…
Тигран махнул рукой и отошел от двери. Присел рядом с Ритой и выключил фонарь.
— Совсем темно, — послышался ее тихий голос. — Кромешный мрак. Может, лампу масляную зажжем. Или свечку?
— Здесь и так мало воздуха. Огонь будет пожирать последнее.
— Может, оно и к лучшему? Чего ждать?
— Ты только что возражала против пули.
— От недостатка кислорода мы потеряем сознание. А пуля… Это больно.
— Рано еще отчаиваться, Риточка, — он приобнял женщину за плечи. — Может, этот ишак одумается в конце концов.
— А если нет? —
— Может, если нам суждено прожить всего какой-нибудь час, мы не будем мучительно ждать, а умрем в блаженстве? — страстно шептала она, осыпая его шею поцелуями почти через каждое слово.
— Рита! — выдохнул он, прикрыв глаза. — Что же ты делаешь…
— М-м-м… разве ты не об этом всегда мечтал?..
— Не совсем… Ты… Ты просто отчаялась. Ты думаешь, что больше не будет в твоей жизни мужчины, да и жизни той осталось чуть-чуть… А я теперь единственный вариант… Ты это делаешь не от каких-то чувств… Если бы не Крот запер нас, а я запер тебя и Крота… То…
— Что, «то»? — резко и громко спросила женщина.
— То он был бы сейчас на моем месте.
Рита резко отстранилась и стряхнула его руку со своего плеча.
— Господи… Дура! Ну какая же я дура! — проворчала она куда-то в сторону.
— Зачем ты так? Может, это я дурак? — усмехнулся Тигран.
— Что, уже пожалел о сказанном? О том, что так сильно ударил меня по рукам?
— Не в этом дело, милая. Я бы не хотел, чтобы ты потом жалела о том, что сейчас могло произойти.
Гжель вскочила и, схватив его за воротник, с силой встряхнула.
— Да не будет никакого «потом», понимаешь?! Мы в ловушке, из которой не выбраться! Всё!
Тигран безошибочно обхватил ее невидимое во мраке лицо ладонями и с силой притянул к себе. Впился губами в ее губы. Она тяжело задышала, зло сопя и покусывая его. Тиграну показалось, что она вырывается, но он не хотел ее отпускать. Однако Рита не вырывалась. Она просто судорожно искала ладонями на его теле застежки куртки, чтобы снять ее с него как можно скорее…
И вдруг по роковой железной двери что-то сильно лязгнуло.
Он и она вздрогнули и замерли. Не показалось ли в порыве страсти?
Не показалось. С той стороны стали раздаваться ритмичные стуки. Похоже, кто-то бил чем-то железным по рычагу, чтобы поднять его и отпереть дверь.
— Блин! — сокрушенно вздохнул Тигран. — Не мог он этого сделать чуток пораньше? Ну или через пятнадцать минут…
— Пятнадцать минут?! — возмущенно воскликнула Рита.
— Прости. Двадцать. Конечно, двадцать.
— Ну ты…
— Тише, родная. Стуки прекратились.
Стучать действительно перестали. Видимо, тот, кто был за дверью (а никто не сомневался, что это Загорский), прислушивался к звукам, которые просочились на ту сторону. Особенно — резкий голос Риты.
Стуки возобновились через несколько секунд. И стали они чаще. Похоже, Крот торопился открыть дверь. Тигран включил фонарь, примотал его скотчем из вещмешка к цевью автомата подошел к двери и направил оружие в сторону стука.
— Тигран! Ты же не собираешься его убить? — тревожно
— Только чуть-чуть. Не насмерть, — прошипел Баграмян.
Он вспомнил тот момент, когда Лена Бергер сделала снимок, так напугавший Александра совсем недавно. Собственно, тогда она и не собиралась фотографировать. Это была ее форма мести за то, что Егор Хрусталев постоянно светил фонарем на ее зад. Лена просто развернулась и щелкнула цифровой «мыльницей», слепя Егора фотовспышкой. Но снимок получился. Физиономия Хруста засвеченная, на весь экран, и…
Александр хорошо вспомнил тот момент. Он тогда находился в стороне. Держался особняком, впрочем, как и всегда, в силу своего характера. Он держался особняком в школе. На внеклассных мероприятиях. Во время турпоездки всем классом в Закопане. [37] Во время походов с друзьями, которых у него было не так уж много.
37
Закопане — горнолыжный курорт в Польше.
И в тот раз он держался особняком. Стоял в темноте позади Егора Хрусталева, и вспышка запечатлела лишь призрачный, едва различимый силуэт. Именно это так напугало Загорского, когда он включил фоторамку. ОН НАПУГАЛ САМОГО СЕБЯ!
Значит, и то страшное лицо, всплывавшее из колодца, в котором утонул один из его обкуренных помощников… Не было никакого монстра. Это было лишь его искаженное отражение.
— Нет здесь никакого монстра, — скривился Загорский, обезумевшим взглядом сверля мрак манящего его идти дальше коридора. — Нечего здесь бояться. Я — МОНСТР…
И он зашагал вперед, забыв совершенно обо всем. Об оставленных в ловушке друзьях. Ведь это было в прошлой жизни. Об оставленных там же недавно попутчиках. Ведь сейчас уже не жизнь.
Он просто шел вперед просто потому, что пути назад для него теперь не существовало…
Стуки за дверью прекратились, и их сменил неприятный лязг. Рычаг поддался и вытянул запоры из пазов. Дверь со скрипом раскрылась, и кто-то, открывший ее, вдруг вскрикнул, попав под прямой и яркий луч фонаря. Вскрикнул громко и как-то жутко. Почти не по-человечески. Хотя что-то в этом возгласе заставило и Риту и Тиграна сразу понять, что кричавший был женского пола.
— Ахтыж…! — выругавшись скороговоркой, Баграмян буквально отпрыгнул, едва не сбив Риту с ног.
Тот, кто открыл дверь, не был Александром Загорским. На полу, ослепленное непривычно ярким светом фонаря, корчилось какое-то существо, лишь отдаленно напоминающее человека. Бледное и грязное. В лохмотьях из мешковины и в шлепанцах, похоже, сделанных из мотоциклетных покрышек, на грязных босых ногах. С большой брезентовой сумкой через плечо и с массивным молотком, которое существо при падении выпустило из рук. Из сумки выкатились жестяные колбы. Из одной выплеснулось масло. Выпали также какие-то инструменты: разводной ключ, какой-то крюк… А на полу, чуть в стороне, стояла керосиновая лампа.