Метро 2033: TOD MIT UNS
Шрифт:
Шестаков закрыл люк и уселся на свое водительское место. Затем повернул голову на своего единственного попутчика. Тот сидел, облаченный в ОЗК и противогаз, и молчал.
Через несколько минут стук по люку повторился. Прапорщик открыл его. Там была все та же физиономия в респираторе.
— Я уполномочен вести переговоры, — произнес переводчик.
— Ну залазь, — ухмыльнулся Шестаков, освобождая место врагу и пересаживаясь на ближайшее сидение.
— Что, побоялся твой командир сам прийти, да? — произнес он, когда Мигель уселся на
— Наш командир не боится, — строго отозвался переводчик и бросил косой взгляд на человека в противогазе.
— Ну ладно. Чего вам надо? И что вы хотите за освобождение наших людей?
— Вашей капитуляции.
— Вот как? — поднял брови прапорщик. — А не слишком ли?
— Это цена жизни вашего командира и еще трех человек. И цена вашей спокойной жизни. Вы сложите оружие и пустите нас в свой бункер. Вы дадите нам доступ к тому туннелю.
— Другими словами, вы хотите завладеть нашим оружием. Нашей техникой. Нашим жилищем. А людей поработить?
— Мы гарантируем жизнь каждому из вас на условиях непротивления. Это лучшая цена за ваш покой и мирный труд на славу наших общих интересов.
— Кто-то уже такое говорил моей стране и моему народу, давным-давно. Знаешь, что с ним стало?
— Что?
— Он отравил свою собаку и жену, а потом застрелился.
— Не в вашем положении нам угрожать.
— Да, но вы забыли, что у нас тоже находится в плену ваш человек. Вы понимаете, что его жизнь в сложившихся обстоятельствах в опасности?
— Пауль Рохес? — переводчик покачал головой, усмехнувшись. — Он солдат. И это война. Солдатами жертвуют. Я сомневаюсь, что жизнь одного нашего солдата в этих обстоятельствах для вас будет ценнее жизни двух ваших, да еще и двух офицеров впридачу. А он, Рохес, если нужно, достойно примет смерть от ваших рук.
— То есть его судьба на этих переговорах не обсуждается?
— На этих переговорах обсуждается ваша капитуляция. Это ультиматум.
— Понятно, — кивнул Шестаков. — Значит, так. Вы должны понимать, что у меня нет того авторитета, что был у майора Стечкина, который теперь в вашем плену. И я не знаю, смогу ли всех убедить сложить оружие. Мне нужно время.
— Мы это понимаем, и окончательный ответ ждем от вас через два часа на этом месте.
— Два часа? — Шестаков улыбнулся. — Думаю, мне этого времени хватит.
— Тогда до встречи, — Мигель открыл люк и вылез наружу.
Прапорщик снова занял место водителя, завел двигатель и направил машину обратно в Красноторовку. Выжимая из БРДМ максимум возможной на пересеченной местности скорости, он вдруг остановился, резко сорвал со своего попутчика противогаз и легонько ударил его по лицу.
— Ну что, придурок! Слышал?! Ты слышал?! Они тебя слили! Ты для них уже мертвец! Ты понял меня?!
Пауль Рохес молча потер рукой ушибленное лицо и шмыгнул носом.
— Да, я слышал, — тихо произнес он.
— Вот то-то же. А мы за своих парней будем драться. И ответ
— Ну, твою выходку мы обсудим позже. Крепко так обсудим. По-мужски.
— Тигран, — виновато вздохнул Загорский. — Послушай. Я потом вернулся. Ну, бес в меня вселился…
— Бес, говоришь? Так я знаю один древний способ экзорцизма. Развальцую тебе одно нежное место большим тупым предметом. Бес оттуда и выскочит…
— Господи, Тигран, что за гадость такая? — поморщилась Рита.
— Потом увидишь. В этой процедуре доктор понадобится кстати…
— Прекрати уже…
— Ладно, — Тигран махнул рукой. — Оставим это на потом. Ну ты вернулся, ушлепок, и что дальше?
— Дверь уже была открыта. Дрезины на месте не было. А я нашел железнодорожный туннель и другую дрезину, ручную.
— Так. Ну и?
— Возле нее ошивался этот… Такой же… Вирт. Я его грохнул из пистолета… Послушай, Тигран. Я знаю, где «Валгалла». Я нашел в одном помещении схему и разобрался в ней.
— Она у тебя с собой? — спросил Баграмян.
— Нет. Она на стенде. Ее не снять. Не бумажная она. Но я набросал… Короче, слушай. Помнишь тот заваленный туннель, где радиация?
— Еще бы не помнить! — хмыкнул Тигран. — Утекали оттуда, как сайгаки.
— Так вот. Там был склад авиационных бомб. Предполагаю, судя по расположению, что этот склад снабжал аэродром Зеерапен.
— И где это?
— Это возле Люблино, — ответил Загорский. — Зеерапен прикрывал довольно большой участок. Направление на Земланд и на Пиллау, подземные хранилища в лесном массиве и так далее. Но вот что интересно. Там базировалась часть первой бомбардировочной эскадры «Гинденбург», для которой был разработан самолет Не-177V-38. [43] Хейнкель. А этот самолет был разработан как атомный бомбардировщик!
— Атомный бомбардировщик? Немецкий? Саня, да ты в своем уме вообще?
43
Автор не утверждает, что данный экспериментальный самолет был создан именно для тех целей, что указаны в этой книге. Это всего лишь фантазия. Однако есть данные, что на базе серийного самолета Не-177 предполагалось создать перспективный носитель германской урановой бомбы.
— В своем! — зло огрызнулся Загорский. — Ты дослушай! В Хагерлохе, в Германии, не помню точно, где, кажется, американцами был найден немецкий ядерный реактор! А свой первый реактор они получили еще в 1942 году!
— Реактор еще не бомба…
— Но огромный шаг к ней! А теперь представь. Восточный фронт с ужасающей скоростью катится прямиком в рейх. Они спешно создают урановую бомбу на простейшем, ударно-пушечном принципе! Три такие бомбы нашли в Красноторовке, когда сломали стену, но пустые, без урана!