Метро 2035: Питер. Война
Шрифт:
Макс усмехнулся.
– Ну же! – подбодрил Директор.
– Я думал, здесь одни коммунисты.
– Верно, – согласился Директор после паузы. – Раньше так и было. Мы не отказываемся от своих корней. Но мы, настоящие питерские коммунисты, не можем стоять на месте. Нам нужно развитие. Остановка развития – это смерть, а мы не можем себе такого позволить.
– Но зачем вам тоннель в Москву? Это ведь бред, честное слово. Вы вроде умный человек…
Директор улыбнулся.
– Именно.
– Так, – сказал Макс, глядя на бывшего коммуниста с новым чувством. – Вы и не рассчитываете добраться до Москвы?
– Знаете, Максим Александрович, скажу вам по секрету. Если завтра мы каким-то чудом дороемся до Москвы, то сразу же начнем новый тоннель…
Макс прищурился. Интересная постановка вопроса. Перспективная.
– И куда же?
– Да куда угодно. В Нью-Йорк. На Луну – почему нет?
– Но – зачем?!
– Великая цель не может быть выполнимой. Понимаете, Максим? Иначе это уже не великая цель, а – тьфу. Временный успех.
– Тогда зачем нужна эта цель? Нам выжить хотя бы.
Директор покачал головой.
– Выживание – это непродуктивная цель, Максим. Как бы вам объяснить… Возможно, вы слышали: раньше, задолго до Катастрофы, люди отправлялись в экспедиции. Северный полюс, Южный. Если что-то случалось – а всегда что-то случается, это закон Мерфи – они возвращались обратно. А еды уже в обрез. Полярная ночь, мороз, чтобы согреться, надо хорошо кушать. И тогда начиналось самое простое и самое очевидное. Понимаете, Максим? – Директор выдержал драматическую паузу. – Когда единственная цель – выживание, главным становится вопрос: кого мы съедим следующим.
– И что делать? – Макс с интересом посмотрел на Директора. – Людей-то не изменишь…
Директор помолчал. Взял со стола блестящий стетоскоп, повертел в пальцах, снова положил. Поднял взгляд на Макса.
– Вы думаете? Возможно, люди не виноваты. Возможно, люди просто больны.
– Или плохо воспитаны. Иногда я думаю, что весь мир – сумасшедший дом, Максим Александрович.
Макс прищурился.
– И вы решили взяться за его воспитание?
– Мне пришлось, – сказал Директор скромно.
– Это тоже великая цель?
– Да, – он снова улыбнулся. – Но в данном случае – вполне выполнимая. И, как бы это объяснить… не основная цель. Понимаете, если бы мы объявили, что «оздоровление человечества» – и есть наша задача, все бы давно разбежались. Не смотря на строгость «нянечек». Потому что все знают: лечиться можно бесконечно.
– А тоннель?
– Любой тоннель рано или поздно заканчивается. И выводит на свет, как сказал один классик. – Директор поднял палец. – В теоретическом светлом будущем, конечно.
Стук в дверь.
– Да? – сказал Директор. Дверь скрипнула, в щель просунулась мордочка секретаря. Острая, как у крысы.
– Простите, товарищ Директор, но вы просили сообщить… Мортусы приехали. Прикажете выдать им тела? Или подождать?
– Что, вы и этого без меня решить не можете?!
В ответ на начальственный гнев мордочка стала еще острее, сморщилась и исчезла.
– Видите, Максим, – Директор повернулся. – Как бывает… Даже элементарные вещи приходится решать самому. Чаю попить некогда! Так о чем мы говорили?
Макс вздохнул:
– О светлом будущем. И о том, какое место в этом будущем должен занять я…
Директор внимательно посмотрел на Макса, кивнул:
– Прекрасно! Вы нужны нам, Максим. У вас явные задатки лидера.
Макс не сразу сообразил, что ответить.
– Это, видимо, чувствуется по тому, как я вожу тачку? – съязвил он наконец. – Прирожденные лидеры бегают по-особенному, я понимаю.
Директор кивнул:
– Вы ерничаете, это ваше право. Но подумайте вот о чем, Максим: откуда, по-вашему, берутся воспитатели?
Макс залпом допил остывший чай, не чувствуя вкуса. Поставил стакан на стол. «Хочешь быть одним из нас?» Намек вполне прозрачный.
– Не торопитесь, – сказал Директор. – У вас есть время подумать. Может, у вас остались вопросы?
Макс облизал пересохшие губы. Вопросы? Есть вопросы. Как мне отсюда слинять?
– Кто меня… хмм, – он помедлил. – Кто меня рекомендовал?
– Константин Болотько.
– Кто это?
Директор улыбнулся.
– Думаю, вам он больше известен как… Хунта.
Из кабинета Макс вышел в задумчивости. Не то, чтобы его вдруг начали радовать местные порядки… Но после разговора с Директором многое встало на свои места. Странные на первый взгляд правила складывались в единую систему, которую было бы неплохо изучить. Задумчивого Макса отловил «нянечка» и вручил тачку – видимо, чтобы тот зря не переводил мысленную энергию. Макс очнулся, только когда катил тачку обратно – груженную выработанной породой. Ладони гудели.
– Что с тобой, брат? – спросил Убер. Макс коротко пересказал разговор с Директором – опустив некоторые подробности. Скинхед хмыкнул.
– Директор сумасшедшего дома, – с каким-то даже удивлением произнес он. – Да уж… Не хотел бы я под такой вывеской полежать.
– А под какой бы хотел?
Уберфюрер почесал лоб.
– Даже не знаю. Может, «Здесь покоится свободный человек»? Или: «Он сбросил диктатора и мерзавца»! Как тебе?
– Разговорчики! – заорал один из «нянечек». Пошел к ним, сжимая в кулаке дубинку…
Убер подмигнул Максу и покатил тачку дальше.
Больше всего это напоминало китайскую лапшу, сильно разваренную, залитую красноватым соусом с привкусом рыбных консервов. Но воспитуемым было все равно, лишь бы горячее. Стук ложек – настойчивый, торопливый – слышно, наверное, даже на Московской.