Метро 2035. Царица ночи
Шрифт:
Вдруг резко потемнело, и его сбил с ног обжигающе жаркий поток ветра. Жар пробирал до костей, заполняя все внутри огнем и ужасом, было больно, очень больно: словно тысячи маленьких ножичков кромсали его тельце. Его одежда намокла, пропиталась липкой теплой кровью… А звуки… Они заполнили все вокруг, накрыли с головой….
Мальчик, собрав все оставшиеся силы, закричал…
Виктор пропустил вперед друзей, а сам сделал шаг в сторону зияющего мрачной чернильной темнотой входа в оранжерею. Шаг, другой… И вдруг что-то ослепляюще ярко вспыхнуло впереди. Он инстинктивно прикрыл рукой глаза, недолго постоял и осторожно раздвинул пальцы. И увидел его… Необыкновенной красоты цветок! Ярко-желтые лепестки излучали теплоту. Тоненькие
«Отряд не заметил потери бойца»… Ни Федору, ни Ивану в голову не могло прийти, что командир отступит от маршрута, поэтому, услышав крики, они не сразу поняли, откуда это. Пока разобрались, пока добежали… Секунды уходили, а с ними, казалось, и жизнь. Боль была невыносимой, пыльца растения забила нос и рот, лишая возможности нормально дышать. Когда друзья увидели его, Виктор уже хрипел.
– Тащи его! – Федор попытался ухватить друга за руку, но стебли прочно удерживали свою добычу. – А, чтоб тебя! Да как же это…
– Е…, да он весь в крови!
Пара минут – и вот уже не разобрать, где своя кровь, а где кровь друга…
– Живой?
– Да вроде дышит… Сходили за хлебушком. Что делать-то теперь будем?
– Что, что… Тащить. Давай сначала к стене, подальше от этой страшилищи, а потом надо найти что-нибудь типа носилок. И делать ноги отсюда!
– Да что мы тут найдем?! – Ванька не удержался, закричал.
– Постой. Я видел – там дверь валялась. Самое оно.
Внезапно за спиной послышалось рычание.
Виктор приоткрыл глаза…
За спинами ребят стояли собаки. Пока псов было лишь несколько, но к ним со всех сторон приближались еще и еще…
Собаки внимательно смотрели на своих жертв желтыми голодными глазами. Было ясно – для себя они все уже решили, и у людей не было ни малейшего шанса.
– Мать твою… за ногу… – обреченно произнес Федор.
Он только и успел подумать, что надо бы хоть что-то взять в руки, защититься, когда вожак стаи рыкнул, и свора накинулась на жертву…
Виктор оцепенел. На его глазах собаки рвали в клочья его друзей. Бились за каждый кусок, отталкивая друг друга, вгрызаясь в спины сородичей, выгрызая собственную плоть. Те, что были слабее, поспешили унести ноги, некоторые вылизывали смоченную кровью землю. Псы жадно глотали куски теплого мяса. Мяса, которое только что было его друзьями. Из перекушенной артерии брызнула кровь, несколько капель попали на лицо… Виктора обожгло, хотелось быстро смыть это, или хотя бы стереть, но тело было словно парализовано. Казалось, что высшие силы решили посмеяться над ним, в последние минуты жизни сделав невольным зрителем жестокой пьесы…
Все было кончено в считанные минуты.
Вожак стаи медленно подошел к Виктору, посмотрел в полные ужаса глаза, поднес пасть к лицу. От запаха крови парня замутило… Неожиданно огромная псина заскулила, сделала шаг назад, а потом истошно завыла… Спустя секунду к нему присоединились остальные. Собаки выли, словно оплакивая убиенных ими. А потом, когда странный ритуал был исполнен, повернулись и скрылись в зарослях.
Виктор смотрел вслед стае, силы медленно покидали его. Еще немного, и он потеряет сознание…
Интермедия первая
Как грибы с горохом воевали, или сказка, рассказанная на ночь
«Сказку рассказать? Кхм… Не особо я рассказчик-то… Да и в голову что-то ничего не лезет. Ладно… Только это скорее быль, чем обычная сказка. Что такое быль? От слова «было». Случилось все, значит, взаправду. Не выдумка, то есть. Вот так вот. А сказка, как известно, ложь. Да в ней намек, добрым молодцам – урок. А какой тут урок – вам самим решать. Если по мне, так теперь «Боржоми» пить поздно, почки давно отвалились. «Боржоми» что такое? Вода была когда-то такая, лечились ею. По мне – редкая гадость, но люди любили. В Грузии городок есть… Или был уже, наверное. Вот там ее и добывали. Как откуда? Из-под земли, откуда еще. Про Грузию рассказать? А что про нее рассказывать? Вы у Ираклия спросите, он, вроде, у нас грузин. Не был там, правда, никогда, но грузин, раз фамилия на «швили». Все, хватит вопросов, слушать будем? Будем, тогда поехали.
Как там обычно начинается? Давным-давно, жили-были… Долго ли, коротко ли… Вам, лучше знать, короче. Давно это было уже. Жили тогда люди и не тужили. Под землей от радиации не прятались, солнышка не боялись, строили дома и дворцы, и вообще, имели все, что хотели.
Ах, вы все это и без меня знаете? Чего тогда привязались – сказку им? Не хотите слушать – марш спать! Что, хотите? Мне продолжать? То-то же, оглоеды…
На чем остановились? Что люди жили наверху? И имели все, что хотели? Так? И, само собой, считали себя всемогущими и на земле самыми главными. И совсем не думали, что не одни они такие умные, и что если кто-то не умеет говорить или передвигаться, то это не значит, что он не живой и ничего не чувствует. Не все, конечно, некоторые знали, что и растения говорят, и животные. Не так, как люди, но говорят. И сами с ними тоже разговаривали. Но таких совсем мало было. Не верите мне? Если честно, я и сам не особо верю. Но мало ли какие чудеса случаются? Мы своим куцым умишком много чего понять не в силах, уж поверьте мне, старику.
Так вот. Город наш, Петербург, когда-то столицей был, самым главным городом в стране, то есть. Само собой, его и украсить хотели получше, и диковинок чудных сюда со всего света везли. Диковинки разные бывают, есть вещи, а есть деревья, цветы, звери, опять же. Такие, что в других странах есть, а у нас не водятся. Поэтому и диковинка, удивительные, значит. Вот велел царь свести в столицу со всего света такие диковинные травы да цветы и посадить их в специальном месте, на огороде. Огород назвали Аптекарским. Вот почему Аптекарский – не знаю, не спрашивайте. Может, вначале там только лечебные травки разводили, и больше ничего не было, может, еще что. Не знаю, короче. Как давно это было? Да лет четыреста назад… Митька! Срань тропическая! Еще раз свистнешь в помещении – ухи оторву! Дивно ему… Почему свистеть нельзя? Примета такая, говорят, денег не будет… Нельзя, короче, и все тут! О чем я, значит? Ну, сначала это был огород, небольшой совсем. Но растения, кусты, деревья там разные все везли и везли. И с Севера, и из теплых стран. Стали для них строить теплицы, оранжереи, чтоб не замерзли они у нас. Не для всех, конечно, северным наши холода нипочем, а вот на юге зимы нету, там всегда тепло, замерзнут они у нас без укрытия. Так и превратился огород в сад. И назвали его Ботаническим. Ботаника – наука такая, про растения, название от этого слова и пошло. Парк получился огромным: были там и редкие нежные орхидеи, и раскидистые пальмы, и прекрасные лотосы, и огромные кувшинки, у которых на листьях по три человека спокойно уместятся. Думаешь, не бывает таких? А что, орхидеи, которые всю местную живность подъели, бывают? Ну да, для вас это-то как раз не в диковинку. Так вот, мелюзга, в ТО время как раз огромными были кувшинки, а вот орхидеи росли дома в горшках, питались водичкой и радовали хозяев красивыми цветочками. Не верите? А так и было! Мир сейчас просто другой, все другое стало… Вот, значит… Были в Ботаническом саду лианы, папоротники, невиданные деревья, яркие цветы, и все это благоухало, ну, пахло, то есть, хорошо, приятно очень, поражало воображение, а иногда и пугало. Были там и кактусы. А среди них самый прекрасный и самый старый – Царица ночи. Ее цветами приезжали любоваться со всего света, такие они красивые, и пахли обалденно. Но цвели всего одну ночь.
И вот случилась беда… Довы… да, довыступались люди. Мерялись, мерялись пипи… Кхм… Ну, спорили, значит, кто сильнее, и доспорились, уничтожили и себя, и все вокруг. Ну, это вы и без меня знаете. Все уничтожили.
Кроме, получается, Ботанического сада. И вот что вы так на меня смотрите? Раз он до сих пор есть, то значит, уцелел тогда. Почему? Лично я не знаю. И никто не знает, это я вам точно говорю. Может, просто повезло? Но что имеем, то и имеем: не погиб, не сгорел, не вымерз. Только вот какое дело… Вроде глянешь – кажись, и не изменилось ничего. И орхидеи цветут, и лианы вьются, да только не так все, как раньше было! Другим сад стал, совсем другим… Страшным. Стали люди говорить, что он словно живой, словно наблюдает за людьми, присматривается. Кто сам не видел этого – смеялся, не верил, а кто бывал там, отказывался идти опять. Страх был так велик, что люди не срубили на дрова ни одного дерева.