Метро: Башня. Метро. Эпидемия. Трилогия
Шрифт:
— А бумаги — в камере хранения?
— Я бы положил туда. Не в банк же их нести.
— Ну, ладно. Стандартная ситуация. Надеюсь, в этот раз все пройдет нормально. Работаешь первым номером?
— Давай первым, — отозвался Рыжий.
У Черного был готов детальный план действий.
— Быстренько сверлим две дырки, берем документы и под шумок уходим.
— Лучше без шума, — поправил Рыжий.
— Ну, я это и имел в виду.
— Тогда пошли, — Рыжий напоследок окинул критическим взглядом свои ботинки, остался ими доволен и зашагал
Черный двинулся следом, прикрывая ему спину.
— Они уже там! — Валерий Алексеевич в сердцах ударил по баранке.
Машина дернулась в сторону, но куратор тут же выровнял ее.
«Волга» миновала тоннель, проложенный под Новой Башиловкой, и вылетела на Верхнюю Масловку.
— Игорь Константинович, — сказал куратор. — Я не знаю, как развернутся дальнейшие события…
По его напряженному тону Кашинцев понял, что Валерий Алексеевич именно знает, как они развернутся — просто не хочет его пугать.
— Вы в состоянии запомнить семь цифр и одну фамилию?
Кашинцев похлопал себя по карманам в поисках ручки и бумаги. Валерий Алексеевич покачал головой.
— Я сказал — «запомнить». Хорошо?
— Я постараюсь.
Куратор положил машину в затяжной пологий вираж, поворачивая вправо, чтобы под мостом выехать к Савеловскому вокзалу.
— Семь цифр и одну фамилию, — куратор повторил их дважды. — Воспользуетесь в самом крайнем случае, если не будет другого выхода.
— А вы? — еще до того, как Кашинцев произнес это вслух, он понял, что сморозил очередную глупость.
— Я… — куратор замолчал.
Он резко нажал на тормоз, отчего Кашинцев чуть не протаранил головой лобовое стекло.
— Я, скорее всего, буду рядом. Это — так, на самый крайний случай. Вы меня поняли?
— Ага.
Куратор подвел машину к бордюру и выключил зажигание.
— Теперь слушайте меня внимательно, — он достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя и передернул затвор, готовя оружие к бою. — Вы — человек фактурный, к тому же ваша рыжая борода очень выделяется на общем фоне. Поэтому держитесь от меня на расстоянии — метров пять, как минимум. И вообще ведите себя тихо и скромно. Чуть что — сразу падайте.
— Чуть что… Что? — не понял Кашинцев.
— Чуть что — все! — пояснил куратор. — На любой раздражитель у вас должна быть одинаковая реакция. На пол! Понятно?
— Да.
— Выходим! — куратор открыл дверь, встал рядом с машиной и некоторое время оглядывался по сторонам. Вдруг расстегнул пиджак, сунул пистолет за пояс, а в левую руку взял рацию.
— Если я не ошибаюсь, — сказал Валерий Алексеевич, — вон те два джентльмена ищут то же самое, что и мы.
Кашинцев посмотрел в направлении, указанном куратором.
Двое мужчин в серых костюмах пересекали площадь Савеловского вокзала. В их движениях сквозила неторопливая обстоятельность.
— Да? Ну тогда — пойдемте. Что же мы
— Вы забыли, — напомнил ему куратор.
— Что?
— Маски.
— Ах да!
Кашинцев залез в машину, взял две маски и смочил их дезинфектантом, второпях расплескав жидкость по всему салону.
Куратор тем временем медленно двинулся вперед.
Игорь догнал его и протянул маску.
Тот рассеянно поблагодарил, не отрывая глаз от парочки в серых костюмах.
— Держитесь сзади! — строго сказал куратор.
«Прикрывайте мне спину», — с грустью добавил он про себя, понимая, что особых надежд на Кашинцева возлагать не стоит.
— И знаете что, Игорь Константинович? — не оборачиваясь, громко спросил куратор. — Обязательно купите себе большой клетчатый платок!
Люди на входе в здание двигались медленно. Подойдя, Гарин понял, в чем дело. Солдаты в противогазах теснили людской поток, заставляя всех выстраиваться в линию и проходить по одному.
В самом здании, напротив дверей, стоял огромный тяжелый стол. Перед ним суетился человек в камуфляже с эмблемами медицинской службы в петлицах — змея, обвивающая ножку чаши. «Теща ест мороженое», — вспомнил Гарин старую армейскую шутку и улыбнулся, понимая, насколько неуместно выглядит его улыбка.
Военный медик был в трехслойной маске и защитных пластиковых очках; на руках — резиновые перчатки. Он быстро осматривал входящих, проводил вдоль туловища тепловизором, чтобы выявить даже незначительное повышение температуры, заставлял человека открыть рот и показать горло, ощупывал лимфатические узлы и напоследок оттягивал нижние веки, оглядывая склеры. Позади стола гудел компрессор, распыляя дезинфектант.
Гарин отметил, что беглый скрининг-контроль, при всей своей незатейливости, был организован очень грамотно.
Время от времени, заподозрив первичные симптомы заболевания, военврач делал энергичный жест, и два высоких солдата, взяв подозрительного под руки, уводили его на второй этаж. Остальным предлагали размещаться на первом. В курсе военно-полевой терапии это называлось «первичной сортировкой».
Гарин шел следом за Аленой, положив руки на ее талию. Он чувствовал, что Алена нервничает; девушка все время нетерпеливо подергивалась.
Врач осмотрел ее и кивнул: «проходите!» Алена осталась стоять на месте; Гарин шагнул вперед и с готовностью открыл рот.
Военный заметил бечевку, связывавшую их.
— Что это? — спросил он. Гарин развел руками.
— Видите ли, мы очень привязаны друг к другу. Мы — молодожены. У нас — медовый месяц.
Врач ощупал его шею.
— Я бы посоветовал вам не целоваться. В целях профилактики.
— Ты слышишь, дорогая? — обратился Гарин к Алене.
Она внимательно изучала указатели, висевшие на дальней правой стене. Затем нашла тот, который интересовал ее больше прочих, и дернула Гарина за рукав.