Метромания
Шрифт:
– Я взяла для самых крупных – выдерживает вес до восьмидесяти килограммов. Веревка действительно очень прочная, проверила. Ее, как ремень, продену в штаны, ручка пусть болтается сбоку. Я буду спускаться первой, ты – за мной. Ты же будешь отцеплять пристегнутый мной карабин. Если я сорвусь, меня подстрахует веревка, если ты – внизу буду я.
Ироничный комментарий вроде: «Да, это вы классно придумали: Катерина отстегивает карабин, и он на огромной скорости вписывается Людмиле в голову или еще в какое-нибудь уязвимое место!» – готов был сорваться с губ Андрея, но он удержался.
Рюкзак, который мадам Кривцова намеревалась тащить с собой, с каждой
При виде аккуратного кулька с «Белочкой», «Мишкой на Севере» и «Грильяжем» у Андрея заныло в груди. Мадам Кривцова окончательно перестала быть железной леди, предусмотрительной, разумной, все просчитывающей и ко всему готовой. Сейчас она казалась ему неразумной девчонкой, которая вместе с подружкой собирается тайком пролезть на отправляющийся в кругосветку корабль.
Вопрос сорвался с губ сам собой:
– А где Георгий?
Анализируя потом этот разговор, Шахов решил: подсознание подсунуло ему любовника Людмилы не случайно – Андрей хотел заручиться поддержкой кого-то сильного, имеющего влияние на главу экспедиции.
– Георгий? – укладывавшая в рюкзак очередную партию провизии мадам Кривцова посмотрела на Андрея непонимающим взглядом.
Шахов даже испугался: не поехала ли у дамочки крыша? Вдруг она сейчас спросит: «А кто это?»
Но Людмила Романовна, снова склонившись над рюкзаком, еле слышно пробормотала:
– Наверное, дома.
Потом вдруг резко распрямилась и, презрительно сощурив глаза, выпалила:
– Видите ли, Андрюша, мужчины не любят, когда у их женщин появляются проблемы. Знаете, по пословице: «Муж любит жену здорову, а брат сестру богату».
От этого язвительного тона и от того, что знавшая его с пеленок мадам Кривцова вдруг перешла на «вы», Андрей растерялся. Начал сбивчиво оправдываться:
– Я так просто спросил… Вы же вместе живете… Жили…
– Да ладно, – смягчилась Людмила Романовна. – Я не в упрек ни ему, ни тебе… И не простила бы себе, если бы с тобой, например, что-то случилось. Я и Катю отговаривала.
– Ага, конечно! – горячо возмутилась Гаврилова. – Как бы я вас одну отпустила?!
– Я мать, – просто ответила Кривцова, и не было в ее голосе ни пафоса, ни надрыва. – На кого Максу еще рассчитывать, как не на меня… – С этими словами она оторвала от пола рюкзак и испуганно ойкнула: рюкзак весил килограммов десять, не меньше.
– Значит, так… – Андрей решительно шагнул навстречу, дернул за лямки – Людмила Романовна послушно отпустила поклажу – и поставил рюкзак у своих ног. – Никто сегодня никуда не идет. Обещаю: завтра с утра я прочешу несколько станций метро, я знаю, какие именно, буду искать Коляна, который в прошлый раз приходил с Максом на встречу. Все у него выспрошу. Если надо будет, вечером спущусь под землю сам. Вам там делать нечего!
Тираду он произнес, полуприкрыв веки. Боялся увидеть в глазах женщин сомнение или иронию: дескать, это ты сейчас так говоришь, а завтра придумаешь еще какую-нибудь отмазку. Но на фразе «Вам там делать нечего!» оторвал взгляд от пола и посмотрел прямо перед собой. Людмила и Катя стояли рядом, и на лицах обеих было одинаковое выражение – благодарности и освобождения.
Людмила уговорила Катю с Андреем остаться на ночь. Вскоре после полуночи хозяйка отправила Андрея спать: «Тебе завтра рано вставать». А сама с Катериной зависла на кухне. Шахов, которого хозяйка разместила в своей спальне, до звона в ушах вслушивался в их негромкий разговор, но разбирал только отдельные слова. Через полчаса он встал и, стараясь не шуметь, подошел к полуприкрытой кухонной двери. Рядом был туалет, в случае чего он мог сказать, что направлялся туда. Говорила Людмила:
– …То, что случилось с Максом, – не случайно. Это меня Бог решил наказать. Ну может, не наказать, а предупредить. Не так живу, не о том думаю, не за то переживаю… Не то главным считаю, понимаешь? Вот сейчас мне, кроме Макса, никто не нужен. Я все отдам, чтобы он вернулся и чтобы у него все было хорошо. Ты мне веришь?
Видимо, Катя кивнула, потому что Людмила продолжила:
– Вот ты мне веришь, а я себе самой до сих пор поверить не могу. Я ведь до того, как все произошло, считала: сын вырос, у него своя жизнь, я помогла ему получить образование, квартирой обеспечила… Он женился, потом развелся, и к первому, и ко второму я отнеслась спокойно: сам знает, что делает… Гордилась собой, что остаюсь молодой, привлекательной женщиной, у которой богатая личная жизнь.
Тут Андрей будто воочию увидел, как Людмила горько усмехнулась. На кухне повисло молчание, и Шахов испугался, что может обнаружить себя, даже задержал дыхание.
– Да вот… А случилась беда, и стало ясно: все, что я о себе представляла, – бред. Как подумаю, что, когда мы там, на Майорке, с Георгием по магазинам ходили, в ресторанах сидели, в постели нежились, Макс уже в подземелье был… Господи, как же стыдно и противно!
– А Георгий… он что, не позвонил даже?
– Звонил. Сначала с претензиями: «Ты не должна была там, в кафе, так со мной разговаривать!» Потом с извинениями: «Я был неправ». И никак не мог понять, что мне все равно, что он думает про меня и про наши отношения. Я ему так и сказала.
– Жалеете?
– О чем? – как будто даже не поняла Людмила. – А-а-а, нет, не жалею. Мне вправду все равно. Ну, ладно, подруга, пошли спать. Я нам с тобой в гостиной постелила.
Последовал звук отодвигаемого стула, и Андрей на цыпочках ретировался в спальню.
Убедившись, что гостья устроилась на ночь с комфортом, Людмила взяла стоявший на столике ноутбук и вернулась с ним на кухню. Уснуть ей сегодня все равно не удастся, так, чем лежать, пялясь в потолок, лучше она поработает с документами.
Нужного файла не было. Кривцова отлично помнила, что, уезжая в отпуск, скопировала на ноутбук с рабочего компьютера все важное, в том числе и свои предложения по перепланировке верхнего торгового зала центра. В программе «Поиск» набрала ключевые слова, комп выдал несколько файлов, но нужного среди них не оказалось.
Не зная, чем себя занять, Людмила подогрела чайник, залила кипятком пакетик «Гринфилда», зеленого с жасмином. Надо было найти что-нибудь почитать. Все равно что. Шкаф с книжными полками в той комнате, где спит Андрей. Не шариться же там в темноте! А-а-а, у нее же и на кухне, в отделении, куда она складывает квитанции, есть пара книжонок. Людмила присела на корточки, потянула на себя дверцу, и в глаза ей бросился альбом с фотографиями. Вытащив из-под кипы бумажек обтянутый кожей фолиант, она раскрыла его посередине. По обеим сторонам, за прозрачной пленкой – фотографии Макса. Сколько ему здесь? Года четыре – четыре с половиной. Алексей сделал эти снимки незадолго до того, как Макс тяжело заболел и они его чуть не потеряли. А ее рядом с сыном в те дни не было – она слушала лекции в Германии.