МетрОполь
Шрифт:
– Это никого не интересует, ты же сюда зачем-то пришел, значит с порядками здешними знаком.
– А как этот мир называется?
– Свенгер. Да и еще, хороший совет – даже не думай воровать аксилит, сразу пальцы отрубят.
– Спаси бог, кто бы посмел покуситься.
Фургоны ехали так плавно, мягко покачиваясь, что Артур даже не заметил, как они тронулись с места. По дороге он думал о Лиле, о том, что вытворял целую ночь с женщиной Олега. Она оказалась на редкость ненасытной, будто прорвало в ней плотину долгого ожидания. Артуру понравилась эта сладкая схватка и ощущение
Фургоны остановились, народ стал выбираться наружу. Спрыгнув на землю, Артур огляделся. Прямо перед ним находился скальный разлом. Никакой спецодежды не выдали, кроме старых плетеных корзин и приспособления, напоминающего ледоруб. И все. И вперед – в забой. Только оказавшись в недрах скалы, освещенных тусклыми фонарями, Артур понял, что у него клаустрофобия. Страх задохнуться в замкнутом пространстве, ужас оттого, что сейчас над ним сомкнутся каменные стены – все это возникло одновременно. Артур замедлил шаг, закрывая глаза, в надежде унять головокружение, но сзади напирал народ, пришлось двигаться дальше. Коридоры разветвлялись. Артур свернул в первый попавшийся и бросил корзину на пол. Следом вошла женщина в мужской одежде.
– Будем на пару работать, – улыбнулась она, показывая крупные серые зубы. – Первый раз?
Артур кивнул.
– Значит, смотри, – она подошла к каменной стене и легонько стукнула «ледорубом», откололась тонкая пластина, за нею сверкал, переливался темно-синий камень. – Это аксилит, его надо как можно аккуратнее выколотить из скалы. Чем целее и крупнее камень, тем он ценнее. Когда наполнишь корзину, нужно крикнуть: «У меня!», тогда к тебе подойдут и опорожнят корзину. Понял?
Артур кивнул.
Сначала, с непривычки, дело не слишком ладилось, но он быстро приноровился. Камень крошился легко, по сравнению с аксилитом, он был мягким, сам аксилит кололся, как толстые стеклянные куски, используемые в декорации фонтанов и бассейнов.
– И дорогой он, этот аксилит? – Артур бросил в корзину пару крупных кусков.
– Да, очень, он и на украшение идет и на всякое другое.
Что такое «всякое другое» он не стал уточнять. Зверски хотелось пива и покурить, похмелье после вчерашнего джина и Лили было тяжелым и мутным.
До вечера он умудрился собрать только две корзины и вымотался как собака. Руки уже еле поднимались и опускались, тетка же не проявляла особых признаков усталости, у нее только рубашка взмокла на груди и спине, источая резкий мускусный запах.
– Закончили! – понесся спасительный клич, и Артур, еле переставляя ноги, поволок неполную корзину к выходу.
В дом ожидания приехал голодный, уставший и злой, ко всему вдобавок пришлось еще подниматься пешком на тринадцатый этаж. Ноги дрожали и подгибались, руки тряслись, как с перепоя, мучительно хотелось в душ, но в распоряжении был только куцый умывальник. Лиля спала, свернувшись калачиком, за целый день она так ничего и не съела. Артур снял рубашку и попытался умыться под теплыми мутными струйками. Лиля тут же проснулась.
– Слава богу! – она слетела с кровати
Она обняла его и принялась исступленно покрывать поцелуями мокрое лицо.
– Где ты был? Тебя не били? Покажи ссадину.
Ссадина опухла от пота и пыли, но Артур опасался промывать ее грязноватой водой. Но, делать было нечего. Кое-как сполоснулся.
– Я был в каменоломне, долбил какую-ту синюю гадость, заниматься этим придется дня три или больше, за это время еще каким-то образом надо найти работу или так и останусь в забое.
– Как же? А что же делать? Как это возможно?
– Никак, надо уходить отсюда иначе загнусь на этих рудниках к чертовой матери.
Он присел на край кровати, чувствуя острый голод.
– Ты почему ничего не ела?
– Не хотелось, очень за тебя переживала. Будешь?
– Давай.
Сок и кексы и вправду оказались сливовыми на вкус.
– Интересно, нам можно выходить отсюда? – Лиля подошла к узкому грязному окну.
– Наверное, можно, мы же не заключенные.
– Но обращались с тобой именно так. Давай спустимся вниз и попытаемся убежать прямо сейчас?
– Я сюда-то еле заполз, на то чтобы спуститься вниз и прятаться по кустам от патрулей, меня уже не хватит. Давай завтра, буду весь день экономить силы, вернусь и попробуем сдернуть отсюда.
В эту ночь Лиля была необыкновенно нежна. Артур растворялся в ее легких ласках, уходила усталость, напряжение целого дня… он будто плыл по мягким шелковистым волнам и приплывать никуда не хотелось.
Утро в точности повторило предыдущее. Артур поднялся уже без дополнительных уговоров. Опять фургоны, скальный разлом, куда они входили друг за другом, словно гномы с корзинками и молотками. Беречь силы получалось само собой – после вчерашнего болело все, особенно руки. С ним в пару снова встала тетка в мужской одежде.
– Скажите, а все должны вот так вот отрабатывать эти пятьсот прутов?
– Только те, кто прибыли сюда без особого приглашения. Они обязаны найти работу и трудиться на благо общества все время своего пребывания.
– Неплохо. Значит, если я турист, то из всех достопримечательностей смогу увидеть только этот забой?
– Туристы приезжают группами и по приглашению.
Пришлось заткнуться и долбить стену.
В дом Ожидания все равно вернулся уставший и дико голодный. Доев остатки кекса и допив последние два глотка сока, он сказал Лиле:
– Идем отсюда.
Они спускались по этажам дома Ожидания, напоминавшем громадную общагу. Между седьмым и шестым столкнулись с теткой в мужской одежде. Она оглядела Лилю и процедила сквозь серые зубы:
– Если до сумерек не вернетесь, сообщу главному о побеге!
– Мы никуда не бежим, – ответил Артур. – Мы идем за едой.
– С такими лицами за едой не ходят!
– Да вам-то что за дело? – возмутилась Лиля, но у нее не было переводчика, и тетка ее не поняла.
Пошли дальше. Артур сжимал в руке маленькую ладошку Лили и слушал, как гулко бьется его сердце. Духи Лили выветрились, они больше не обдавали неожиданными волнами, теперь Лиля пахла этим мерзким домом Ожидания.