Метрополис. Индийская гробница(Романы)
Шрифт:
— Очень хорошо… Я рад, что деловая часть разговора кончена. Цель моего посещения в сущности иная, — я хотел вам предложить съездить со мною в город к ювелиру Магомет-бен-Гассану.
— Интересно это? — спросил Брингер.
— Я думаю. Он самый богатый купец драгоценностями в целой Индии и, вдобавок, человек, презирающий индусов до глубины души — всех, без исключения. Это не мешает ему, впрочем, обманывать их, держа Коран под мышкой. В виду того, что в этой благословенной стране обманывание освящено традицией, то Гассан не лучше и не хуже других и то что в нем есть привлекательного, это — красивое священнодействие всех его поступков, вследствие чего, делаться жертвой его обмана почти приятно. Некоторое время тому назад, он прислал ко мне своего слугу, который на память прочитал мне лестные стихи, и просил меня зайти посмотреть новые товары его господина. Тогда у меня не было охоты, ибо боги храмов Эшнапура усыпаны драгоценностями, а танцовщицы — гнутся под тяжестью украшений. Но сейчас, когда вы хотите выстроить в гробнице сад из камней, — Гассан мне необходим и я рассчитываю, что он удовлетворит все наши желания.
— Приказывайте.
— Прошу вас в таком случае через полчаса оказать честь составить мне общество. Ручаюсь, что на сей раз приду вовремя, — прибавил он, сердечно улыбаясь.
Брингер проводил его до дверей. Оставшись один, он тяжело вздохнул: так трудно, почти невозможно было освободиться от чар этой победной улыбки, действующей подобно женской красоте, знающей, что она — неотразима.
Он поискал глазами Миру, но не нашел ее. Только пёстрые украшения были раскиданы кругом по всем углам, точно она только что прервала игру. Может быть она искала белую женщину.
Брингер провел рукою по лбу; взглянул еще раз вокруг себя чуждым взглядом и пошел.
Раджа сдержал слово — был точен.
Переезжая озеро, Брингер наклонился над водою, точно желая смерить взглядом ее глубину.
— Вы хороший пловец? — спросил раджа, как бы вскользь.
— Да, я плаваю недурно, — ответил Брингер, взглянув на него.
Тот смотрел на воду и курил.
— Существует интересная история относительно строителя этого дворца, — начал он в раздумье. — Говорят, что у него было много рабов, и если кто-нибудь из них заслуживал смерти, то он дарил ему жизнь, но с условием, что тот должен переплыть озеро. Ввиду того, что владелец дворца был порядком таки вспыльчивый господин, то очень многим приходилось подчиняться этой участи и этой милости. Легенда говорит о тысячах подобных жертв, но это, по-видимому, по-восточному преувеличено. Но всяком случае факт тот, что ни один не доплывал до берега…
— Говориться ли в легендах о причинах неудачи?
— Легенда говорит о сильных струях в реках, текущих в глубине озера. Вот, например, та река, через которую мы переезжали верхом, не имеет устья, а пропадает под землею, неподалеку от города. Правда, озеро никогда еще не отдавало своих жертв. Я сам недавно потерял таким путем свою лучшую собаку. Я уселся в лодку. Собака прыгнула туда же, не рассчитала прыжка, упала в воду и утонула. Это было тяжелое зрелище; я не желал бы видеть его еще раз…
— Странно!
Они добрались до берега и вышли.
— Не пугайтесь, — сказал раджа. Вам придется сделать маленькую поездку верхом на слоне. Бен-Гассан — аристократ, и считает важным хорошие манеры. Он мне ни за что не простил бы, если я явился бы к нему иначе, чем на спине слона. Чтобы он не стал бы наказывать меня тремястами процентами, я должен быть торжественным. Советую вам делать то же. Благодаря кратковременности поездки, я надеюсь, что вы избегнете морской болезни, которой обычно подвергается всякий европеец, сидящий на подобной качающейся махине.
— Надеюсь не ударить в грязь лицом.
Сопровождаемые оглушительным криком погонщиков шагали слоны, двигая хоботами и хлопая ушами, сквозь облака пыли.
Брингер впервые сидел на такой громаде и смотря с вышины вниз, сообразил, в чем крылось ужасное безразличие бывших властелинов, давивших людей в кашу ногами слонов. Не чувствовалось общей связи между существами, кишащими в пыли улицы и восседающими на спинах величественных животных. Шагая подобно судьбе, послушные колоссы являлись несчастьем для париев, и это несчастье, обрушивающееся на них, давило людей на смерть, оставляя руки всадников не запачканными.
Погонщики закричали вдруг как рассвирепевшие кабаны, в знак того, что они прибыли к цели. Слоны пали на колени, и Брингер спасся прыжком, в котором было больше ловкости, чем достоинства, от опасности соскользнуть на землю между ушей слона.
Слуга раджи подбежал к одному дому, выстроенному в мавританском духе, без окон. Он, в пылу усердия, энергично и бесцеремонно забарабанил кулаками в ворота. Кричал что-то, чего Брингер не понимал, но что звучало как вызов духа.
— Надо потерпеть, — сказал раджа, обращаясь к Брингеру. Бен-Гассан счел бы для себя унизительным сразу открыть нам двери, несмотря на то, я в этом уверен, что шельма уже с час как подготовляется к нашей встрече. Как он узнает заранее, это — его секрет; вероятно он очень хорошо платит своим соглядатаям, но факт тот, что нет возможности поразить чем-либо Бен-Гассана!
Он еще произносил последние слова, как дверь открылась, так важно, будто она вела на девятое небо, и на пороге появился мальчик, который упал к ногам раджи и пробормотал униженно какое-то приветствие.
— Рамигани, — позвал раджа.
Рамигани выскользнул из массы народа и приложил руки ко лбу.
— Ты будешь нашему гостю толмачом, — сказал раджа.
— Благодарю вас, — произнес Брингер.
Молча встал Рамигани рядом с ним. Он исполнял возложенное на него поручение с точностью механизма. Он смотрел перед собою пустым, ничего не выражающим взглядом, и шевелил губами, точно другой человек говорил в нем.
— Встань, шакаленок, — сказал раджа распростертому. — Дома твой господин?
— Соизволь, раджа, милостиво переступить порог дома твоего последнего слуги, — произнес мальчишка, а в глазах его светилась ирония. — Милость твоего прихода освежает сердце моего господина и увеличит вдвое долготу его дней.
— В таком случае его наследники станут меня бранить. Иди вперёд! Мы не хотим испытывать терпения твоего повелителя, потому, что это отразится на нашем кармане.
Мальчик пошел вперед, и факельщики вступили в темный проход, который, казалось, не знал, что такое — солнечный свет.
Раджа бросил папиросу и сказал со своей изящной улыбкой:
— Обратите теперь внимание. Мы покидаем Индию и вступаем в чужую страну, которую я люблю, и которую полюбите и вы, потому что она прекрасна, меланхолична и, не считая плутовства хозяина, — страна прекрасных сказок. Сказать, что дом, в котором мы сейчас находимся, есть дом Бен-Гассана, значит сказать, что это — небесный храм. Когда вы его увидите, то подумаете, что он — Авраам под дубом Мамврийским. Он ученый. Он бывал в Мекке, и в его жилах течет чистейшая арабская кровь, такая же, как у пророка. Среди Индии, в городе, в своем доме, — он по-прежнему является жителем пустыни, живущим в палатке. Я очень люблю спорить с ним. Жаль, что вы не знаете его языка, и не можете торговаться с ним! Впрочем, у вас прекрасный переводчик… Я хочу, Рамигани, сегодня иметь повод быть тобою довольным.