Мэйфейрские ведьмы
Шрифт:
– Что ж, ее время истекло… – заключила она, но в голосе ее при этом не было ни уверенности, ни победных ноток.
Она вдруг схватила фигурку Святой Девы и с силой швырнула ее через всю комнату. Статуя упала на пол в ванной и раскололась на три неравные части. Роуан в ужасе смотрела на обломки, не в силах поверить, что отважилась на подобный поступок.
Майкл был потрясен. При виде валяющейся на полу разбитой статуи Святой Девы его охватило совершенно необъяснимое суеверное чувство, захотелось сделать что-нибудь, чтобы отвести неминуемую, как ему казалось, беду, – произнести молитву, постучать по дереву или, наконец, трижды плюнуть через плечо. Неожиданно взгляд
– Взгляни туда, Роуан! – воскликнул он и пальцами осторожно повернул ее голову в нужном направлении. – Туда, на столик возле кровати!
На столике стояла открытая шкатулка, рядом лежал бархатный кошелек, а вокруг них россыпью валялись золотые монеты и драгоценные камни.
– Боже мой! – только и смогла выдавить из себя Роуан. Она осторожно подошла к столику, не сводя глаз с этого богатства, словно камни и монеты были живыми существами.
– Поверить не могу! Нет, это невозможно. Они не могут быть настоящими.
Роуан молча смотрела на него, стоя по другую сторону кровати.
– Майкл, – наконец прошептала она, – не мог бы ты… Не мог бы ты коснуться их? Снять перчатки и коснуться – хоть на секунду.
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, не могу… Не хочу…
Роуан обхватила себя руками за плечи – похоже, этот жест всегда свидетельствовал у нее о душевном смятении – и словно ушла в себя, глубоко задумалась о чем-то.
– Майкл, – вновь услышал он ее шепот, – тогда, быть может, ты коснешься какой-нибудь вещи Дейрдре? Ну, например, ее ночной рубашки… Или кровати…
– Нет, Роуан, не хочу. Мы же договорились, что не станем…
Она низко опустила голову, волосы упали на лицо, и Майкл не мог видеть выражение ее глаз.
– Послушай, – продолжал он. – Я все равно ничего не смогу понять. И только запутаю еще больше. В конце концов, что я могу увидеть? Сиделку, помогающую ей одеваться? Или доктора? Или автомобиль, проезжающий мимо дома в те минуты, когда она сидит на террасе? Я не умею пользоваться силой собственных рук. Эрон пытался научить меня, но пока безрезультатно. При мысли о том, что я увижу нечто плохое, мне становится не по себе. И к тому же я боюсь, Роуан. Боюсь, потому что она мертва… Поначалу я соглашался на просьбы людей и касался тех вещей, которые они мне приносили. А сейчас не могу. Поверь, я… Давай подождем, пока Эрон научит меня…
– А вдруг тебе удастся увидеть нечто хорошее? Если это будет нечто красивое, вроде того, что увидела та женщина в Лондоне, когда он попросил ее коснуться халата?
– Ты уверена, что она тогда не ошиблась? Ведь агенты Таламаски тоже люди, а людям свойственно ошибаться.
– Нет, они не обычные люди, – возразила Роуан. – Они такие же, как ты или я. И так же, как мы с тобой, обладают сверхъестественными способностями.
Роуан говорила мягко, без нажима, не пытаясь его принудить, но Майкл отлично понимал, что она сейчас чувствует.
Он вновь бросил взгляд на свечи, а потом перевел его на разбитую фигурку Святой Девы, по-прежнему валявшуюся на полу в ванной. Ему вдруг вспомнились майские процессии и мерно раскачивающаяся огромная статуя Богоматери, которую везли по улицам. И море цветов. А потом на память вновь пришли слова Дейрдре о том, что она хочет всего лишь нормальной жизни.
Майкл обошел вокруг кровати и остановился перед комодом. Затем выдвинул верхний ящик. Ночные рубашки из белой мягкой фланели, аккуратно сложенные, благоухающие нежным ароматом саше… А рядом другая стопка – летних, легких, сшитых из тончайшего шелка.
Он вытащил одну из них – совсем тонкую, без рукавов,
– Дейрдре… – закрыв глаза, прошептал он. – Только Дейрдре…
Перед ним распахнулось огромное пространство. В мрачном мерцании света он увидел сотни лиц, услышал ужасные вопли, вой и плач… Нестерпимо. Перешагивая через тела людей, к нему направлялся какой-то человек… Нет! Все! Хватит! Майкл выронил из рук рубашку и остался стоять с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить то, что увидел, и одновременно страшась повторения кошмара. Сотни людей, извивающихся, кривляющихся… И насмешливый голос, обращенный непосредственно к нему… Господи, что же это было? Он открыл глаза и пристально уставился на свои руки. Кажется, он слышал знакомый звук, доносящийся издалека… Да, барабан.
Ну конечно! Марди-Гра! Они с мамой бегут по улице, чтобы посмотреть на шествие тайной гильдии Комуса. Грохот барабана. Тот же ритм. А мерцающий свет – это факел…
– Я не понимаю, – пробормотал Майкл.
– Что, Майкл? Что ты сказал?
– Я не увидел ничего, что могло бы иметь хоть какой-то смысл. – Он сердито взглянул на ночную рубашку и медленным жестом протянул к ней руки.
– Дейрдре. Ее последние дни. Только Дейрдре незадолго до смерти. – С этими словами он вновь осторожно сжал в пальцах мягкую ткань. – Я вижу террасу, сад, бабочку, ползущую по сетке… Его рука возле нее… Это Лэшер, и она рада его приходу. – И если он сейчас оторвет взгляд от кресла-качалки, то увидит Лэшера. Майкл положил рубашку на место. – Светило солнце, вокруг было много цветов, и она… Она была в прекрасном настроении…
– Спасибо, Майкл.
– Роуан, я больше не хочу. Извини. Не могу снова решиться на это.
– Понимаю.
Роуан подошла к нему почти вплотную. Голос ее звучал тихо, успокаивающе, но в глазах явственно читалось недоумение. Ей страстно хотелось узнать, что же он увидел тогда, в первый раз.
Впрочем, Майкл хотел того же не меньше. Но был ли у него хоть малейший шанс?
И все же он здесь, в доме, наделенный силой, которую подарили ему они, – во всяком случае, он так считает! А он ведет себя как последний трус, он боится… Он, Майкл Карри, – трус? И после этого он смеет говорить о том, что намерен выполнить ту миссию, которую они на него возложили?
Разве он приехал сюда не по их желанию? Разве не они хотели, чтобы он коснулся здесь каких-то вещей? И она ждала от него того же. Так почему он отказывается?
Он протянул руку и коснулся изножия кровати Дейрдре. Вспышка. Время около полудня. В комнате несколько сиделок. Уборщица с пылесосом. Чей-то голос, жалобный, хныкающий. Все это мгновенно пронеслось перед его глазами, и видение расплылось, исчезло. Майкл провел пальцами по матрацу… Ее нога, белая, безвольная, словно сделанная из теста… А это Джерри Лониган. «Посмотри, ты только посмотри вокруг!» – тихо шепчет он своему ассистенту. Майкл коснулся стен. И опять возникло лицо Дейрдре, бессмысленно улыбающееся… А вот дверь в ванную… Сиделка, белая женщина, подталкивает ее вперед, уговаривает идти, боль буквально раздирает Дейрдре изнутри… Мужской голос… Уборщица ходит туда-сюда… Унитаз… Гул москитов… Боже! Да вы только посмотрите, какие пролежни у нее на спине – в том месте, которым она постоянно терлась о спинку кресла-качалки! Гноящиеся раны, чуть припудренные детской присыпкой. Люди, вы что, с ума все посходили? А сиделка все не позволяет ей встать с унитаза…