Межавторский цикл романов "Другой мир". Компляция. Книги 1-9

Городецкий Иван

— Почему вы уверены, что всё закончится быстро и печально?

— Потому, что такой результат очень легко спрогнозировать. Не имея возможности грабить более слабые страны, они будут вынуждены выжимать все соки из своего населения. Но тут мы им не позволим слишком наглеть. Поскольку храмы неприкосновенны да и закрыть границы, чтобы помешать бегству населения, они тоже не смогут, простые труженики всегда будут иметь возможность покинуть эту территорию. В итоге страна за несколько десятилетий обезлюдит и сильно отстанет от своих соседей, Гренудии и Крыма.

— И как я должен буду объяснить гренудийцам, почему мы позволили мятежникам остаться безнаказанными?

— Вы можете объявить, что за чёрную неблагодарность тамошнее население

лишается привилегии быть подданными Гренудийской короны. Они лишаются права беспошлинно торговать с Гренудией. Им отводяться земли на правом берегу Мтоньяно, большая часть тиррства Дарэс и меньшая — Ханола. Граница выделяемых им земель устанавливается по линии, на тридцать вёрст севернее поворота реки Мтоньяно на восток.

— Почему именно там? — уточнил Велдон.

— Южнее этой линии находятся серебрянные и медные рудники, основа благосостояния тирра Ханола. Де-факто он их уже лишился. Вы лишь узаконите такое положение, при котором он очень скоро вынужден будет начать закладывать в только что учреждённом вами королевском земельном банке собственные владения, чтобы продолжать и дальше жить на широкую ногу, как привык. Лет за пять вы, не нарушая закон, сможете забрать его вотчину за долги и включить в состав коронных земель.

Глава 55

Каждому — свое

Год 5099 от явления Творца, конец октября

Место действия: граница Гренудии и Драуры

По дороге из столицы недавно образованной республики Хатувуаси на север ехал одинокий всадник. Его облик мог бы стать прекрасной иллюстрацией к таким переживаниям как «безнадёга», «апатия», «чёрная меланхолия», «крушение всех надежд». В этом измученном и раздавленном обстоятельствами молодом человеке, в некогда дорогом, но теперь изрядно затёртом и заляпаном камзоле, даже самые близкие знакомые лишь с величайшим трудом смогли бы опознать надменного и самоуверенного тирра Палмера Дармента. Того самого тирра Дармента, чуть меньше года назад бывшего уверенным, что корона Гренудии вот-вот ляжет на лысеющую голову его папочки, а он сам займёт место наследника престола.

Сколько всего произошло с тех пор, сложно и упомнить. Ещё сложнее понять, как получилось, что с уровня одного из богатейших и влиятельнейших вельмож королевства, сей отпрыск благороднейшего рода скатился до состояния почти нищего, всё имущество которого — лошадь, кошелёк с тремястами семьюдесятью золотыми, несколько золотых побрякушек и пара дорогих артефактов? То, что во всём виноваты проклятые Мердгресы было, конечно же, ясно как божий день. Но никаких здравых идей, как им отомстить, в голову тирру-без-тиррства не приходило. Тем более, что старший из его врагов был недавно избран королём Гренудии.

Да о какой мести кому бы то ни было может идти речь, когда от былого состояния остались лишь ничтожные крохи! Началось с того, что новые, выбранные чернью власти быдло-республики Хатувуаси обязали его заплатить имущественный налог на поместье. Его, тирра Дармента приравняли к податному населению! Но очень скоро стало ясно, что или придётся заплатить, или лишиться поместья. Пришлось распродать часть картин, посуды и прочих антикварных вещей, дабы покрыть внезапно образовавшуюся брешь бюджете. Но сам факт, что теперь придётся тратить деньги ещё и на налоги испугал не привыкшего ни к чему подобному очень сильно. И он не додумался ни до чего лучше, как предъявить претензии Виоле.

Попытка стребовать с сестры намного больше того содержания, что она ему положила, вылилась в разговор по артефактной связи на очень повышенных тонах. В итоге, весьма спокойная и уравновешенная Виола разозлилась настолько, выдала ему единоразово тридцать тысяч золотых, но запретила впредь к ней обращаться по любому вопросу.

Выйдя тогда из банка в состоянии запредельного бешенства, Палмер решил во что бы то ни стало разбогатеть самостоятельно, своим умом, вложившись в какое-нибудь выгодное

дело. Если это смог сделать придурок Мердгрес, то сможет и он! Ради воплощения этой блестящей идеи он нанял весьма солидного финансового консультанта, клятвенно заверившего своего нового клиента, что за два года наверняка удесятерит вложения, если, конечно, на оптовых площадках сохранятся благоприятные долгосрочные тренды на высокомаржинальные продукты местного производства, на которые стоит делать ставку. Ничего не понявший в объяснениях, но проникшийся безграничным доверием к своему лоцману в океане инвестиций, Палмер с лёгким сердцем согласился выложить требуемую сумму за «крайне перспективное предприятие с отличными рыночными позициями и головокружительными перспективами роста». Сделка состоялась на удивление быстро. Правда пришлось потратить все полученные от сестры деньги и даже заложить отцовское именье в Дарэсе, но Палмер был уверен, что это обоснованный риск ради грядущих прибылей.

А вот дальше случился нежданчик. Через месяц предствители власти обрадовали тирра тем, что за новоприобретённое предприятие то, кто бы мог подумать, полагается платить налоги. Причём за сразу на год вперёд. И за не принёсшее ещё ни медяка прибыли предприятие, Палмеру насчитали настолько от души столько, что он как выброшенная на берег рыба мог только в безмолвном ужасе открывать и закрывать рот, не зная, как рассчитаться с настолько огромным долгом. Попытки привлечь к решению проблемы своего финансового консультанта обернулись предложением нанять ещё и высококлассного адвоката, чтобы тот взялся за отстаивание интересов тирра Дармента в судах. Но озвученный рамер гонорара был для Палмера, в его текущем состоянии, далеко за гранью возможного. В итоге юноша впал в прострацию, в тайне надеясь, что проблема решится как-нибудь сама.

Однако, вопреки его ожиданиям, в один далеко не самый радостный день, к нему явилась пятёрка хмурых, немногословных парней. Визитёры без обиняков предложили ему немедля покинуть именье, принадлежащее теперь уже их нанимателям. Так внезапно Палмер оказался на улице с весьма скромной суммой на руках и полным остутвием мыслей, как жить дальше. Тогда он направился в Ханол, большая часть которого осталась в составе королевства Гренудия. Здесь было последнее имение отца, на которое ещё мог рассчитывать юноша. Но вместо тихой гавани, в Ханоле его ждало продолжение падения на самое дно. Как оказалось, под шумок новостей о гибели тирра Дармента, его имение захватил какой-то не в меру предприимчивый местный мерл, бывший по совместительству довольно крупным чиновником в Тачи. Попытка доказать свои права на имущество посредством демонстрации тиррского гонора закончилось разбитым лицом и публичным унижением. А обращение к представителям королевской властям привело, как ни странно, к восстановлению прав законного владельца. Только им оказался не Палмер, а тирра Виола Дармент! Вернее, теперь она стала тиррой Дармент-Рислент. Ужасно раздражённый очередным крушением надежд Палмер, попутно узнал, что за то время, что его мотало по чужим землям, сестра успела выскочить замуж. И даже добавила к своей фамилии фамилию мужа.

«Надо же, кто-то настолько позарился на имущество этой уродины, что согласился жениться на ней! А у этой дуры не хватило ума, воли и гордости заставить этого содержанца хотя бы войти в семью по всем правилам, со сменой фамилии». С такими мыслями Палмер отправился в лавку артефактора, чтобы в очередной раз арендовать артефактную связь для разрешения нового имущественного спора с сестрой. Однако успеха попытка не имела. Вопреки своему категрическому запрету обращаться к ней, Виола всё же ответила на вызов брата. Но вот разговор не задался с самого начала. Палмер сходу заявил, что она не смеет отбирать у него поместье в Тачи только для того, чтобы оплачивать прихоти своего муженька-альфонса. Собственно на этом разговор и закончился, как и шансы обрести в этом городе крышу над головой и средства к существованию.