Между адом и раем
Шрифт:
Хок знал — это Дуб Троицы. То место, где Вики чувствовала себя ближе всего к Богу.
— Ну что, сынок? — сказал сенатор. — Что скажешь, если мы прогуляемся к реке и приведем нашу девочку домой к ужину?
Эпилог
— Ты кладешь мяч для первого удара слишком высоко.
— Извини?
— Ты кладешь мяч для первого удара слишком высоко. Именно поэтому он летит у тебя в воздухе, как шарик для пинг-понга, — сказал Эмброуз Конгрив.
— Ах вот как, ну тогда спасибо за совет.
— Не за что.
— И все, больше ничего делать не надо?
— Ничего.
— Значит, ты уже дал мне вводный курс? — спросил Сазерленд.
— Вполне.
— Хорошо. — Сазерленд махнул клюшкой в седьмой раз. Мяч полетел прямо, минуя участки естественных препятствий на поле для гольфа, и мягко приземлился примерно в метре от флажка с номером. Легкая пташка.
— Хм, — сказал Конгрив, что означало, по-видимому, «очень хорошо».
— Всегда бери печенье, когда угощают, — пробормотал Сазерленд, отходя в сторону. — Удачный удар.
Конгрив подошел к метке и стоял, пристально глядя на крошечный участок поля примерно в ста пятидесяти метрах от него. Со стороны океана на поле наползал послеполуденный туман, делая и без того далекую лунку еще более недосягаемой. Справа от него была густая пальмовая роща и виноградник. Слева шумели морские волны — там была береговая линия, коралловое побережье, давшее название этому всемирно известному полю для гольфа. Dientes de perro.
Зубы собаки.
— Ах да. Я говорил тебе, что получил открытку от Стокли утром? — сказал Конгрив, нагибаясь над меткой, чтобы положить мяч для первого удара. После того как противник блестяще справился с первым ударом, он явно не торопился со своей попыткой.
— Кажется, не говорил. И что же он пишет?
— Он проводит отпуск на Мартинике. А вот еще одна весьма забавная новость. Его наградили.
— Наградили? Кто?
— Фидель Кастро, вот кто.
— Не может быть.
— Но это правда. На прошлой неделе он получил по почте таинственный пакет.
— Ну и? — спросил Сазерленд, стараясь не проявлять свое нетерпение. Быстро темнело, а они только начали играть.
— Кажется, он получил в качестве награды очень почетную медаль. Кубинский эквивалент «Почетного легиона».
— Довольно необычно, не так ли?
— Можно сказать, невероятно.
— Шеф, я полагаю, сейчас твой удар, — сказал Сазерленд, не в силах сдерживаться.
— В этой игре не стоит торопиться, Сазерленд.
Конгрив одернул шерстяной пиджак и повернулся к мячу.
Едва он успел занести клюшку, как мяч внезапно скатился с метки и помчался к берегу, полному зазубренных кораллов. Там он исчез среди камней.
— Не повезло, — сочувственно произнес Сазерленд. — Бей по другому.
— Думаю, смогу найти этот, — сказал Конгрив. — Сейчас отлив. Просто быстренько пробегусь по берегу.
Сазерленд смотрел, как его коллега бежал вниз по узкой тропинке к морю. Бросив взгляд на часы, он понял: при такой скорости игры и при таком тумане вряд ли они закончат свой прощальный матч.
Это был их последний день в Ла-Романа, на северном побережье Доминиканской Республики.
Гольф, должен был признать Сазерленд, замечательная игра. Поле — первоклассное, погода превосходна.
Тем не менее поиск сокровищ принес им немало разочарований. Используя копию карты Блэкхока, они определили местонахождение реки Бока-де-Шавон в первый же день и уже предвкушали успех. Однако коварный берег просто изобиловал пещерами, очень похожими на ту, что была описана в письме Блэкхока.
Следуя инструкциям старого пирата и взяв напрокат моторную лодку, они десять раз прочесывали эту часть береговой линии, но так и остались с пустыми руками. Так как большинство пещер были постоянно под водой даже во время отлива, Сазерленду пришлось обучить Конгрива подводному плаванию. После нескольких заплывов тому даже понравилось это занятие. Много раз они исследовали несколько самых многообещающих пещер, но так ничего и не нашли.
Каждый вечер после ужина Конгрив снова уходил на поиски, в то время как Сазерленд оставался в компании женщин в баре в Каза-де-Кампо. Эмброуз, захватив с собой керосиновую лампу, лопату и кирку, копал все ночи напролет. И тем не менее вставал каждое утро в восемь часов.
Сазерленд восхищался упорством Конгрива. Этот человек находил бесчисленные пещеры и расселины и потратил множество часов в неустанном, требующем больших физических усилий поиске, от которого другой бы уже давно отказался. Он никогда не выпускал из рук лопаты. Плотно сжав зубами неизменную курительную трубку, этот человек постоянно рыл. Сазерленд старался всегда быть рядом с ним. Но фраза «опиумные мечты» стала возникать в сознании Сазерленда все чаще, когда он смотрел на работающего с трубкой в зубах Конгрива.
Он еще раз глянул на часы. Конгрив ушел десять минут назад. Ну, минут пять максимум можно искать потерявшийся мяч. Конгрив явно не хотел получить штраф и установить на метке новый мяч.
Придется идти искать его.
Сазерленд скользнул сквозь прорубленный в коралле проход и, спустившись на берег, подошел к маленькой пещере, имеющей форму полумесяца.
Как-то так получилось, что они не искали в этой крошечной бухте. Она была не видна с моря.
Он сразу заметил клюшку Конгрива у зубчатого коралла у самого входа в пещеру.
В тот момент солнце коснулось края багряной полосы облаков, растянувшихся по всему горизонту. Сквозь облака пробивались золотые лучи, отражающиеся в морской ряби и уходящие в жерло пещеры. Теперь вход в нее был освещен так ярко, как станция метро.
Сазерленд нырнул внутрь и сделал три или четыре шага вперед. Свет вечерних лучей окрасил стены пещеры в золотые оттенки.
— Эй, — крикнул он, сложив руки у рта. — Ты где, шеф? Если твой мяч здесь, он явно выбыл из игры!
Из глубины пещеры до него донесся голос Конгрива: