Между Амуром и Невой
Шрифт:
Но особо настораживала особняком вписанная фраза: «Передайте Владимиру, что он определенно может обещать Лобову нейтралитет Китая в отношении разработок на Жел-Тэ на ближайшие три года. Пусть поспешит с реализацией известного плана». Неужели имелся в виду тот самый Лобов, «король» преступного мира Санкт-Петербурга, о котором недавно рассказывал Благово? А Жел-Тэ — это речка Желтуга, куда командировали «демона» Алексея Лыкова! Вот так так… В огороде бузина, а в Киеве дядька. Кто же тогда Владимир?
За магазином в 5-й линии установил плотное, но аккуратное наблюдение. Разведка сняла квартиру в доме
Первым пришел бороться с насекомыми давний знакомый генерала Енгалычева сэр Адриан Хинтерроу. Этот британский подданный уже пять лет держал в Петербурге представительство компании «Труццарди энд Нойгебауэр», торгующей балатой и гуттаперчей. Хинтерроу попал в поле зрения разведки на прошлую Пасху, когда проиграл три тысячи рублей столоначальнику из Азиатского департамента МИДа. Такие проигрышы всегда наводят на нехорошие мысли… За британцем начали поглядывать и выяснили, что он до смерти любит обедать с офицерами из Военно-Инженерного управления Военного министерства, причем всегда оплачивает счёт за всю кампанию. Окончательно сэр Адриан попался месяц назад: след от перехваченных Таубе на Памире секретных чертежей русской подводной лодки привел прямо в «Труццарди энд Нойгебауэр».
Торговец балатой посетил магазин, а через минуту туда же заскочил и Збышко-Загура, ещё один заочный приятель генерала с недавних пор. Спустя четверть часа англичанин вышел, а поляк остался. И вскоре внутрь уверенно зашли низенький бородач с непропорционально большой головой, рука об руку с… подполковником Судейкиным. Жандарм, как и его спутник, был в партикулярном платье.
После этого на двери магазина появилась вывеска «Закрыто до завтра», и в течении часа никто на улицу не выходил. Наконец, появились все трое сразу: бородатый господин дружески простился с инспектором секретной полиции и его помощником, и ушел по направлению к Бирже, игриво помахивая на ходу тростью; слуги закона уехали в экипаже.
Поручик Артлебен, загримированный франтом с сильной претензией, на «извозчике» военной разведки начал слежку за неизвестным. Тот привел его уже поздно вечером, после Гостиного двора и шантана, в «Яковлевку» — огромный доходный дом возле Александровского рынка.
Показав дворнику отлично сработанный документ агента сыскной полиции, Артлебен выяснил, что бородач именуется Нестором Ильичом Суворовым и проживает с середины марта в хорошей пятикомнатной квартире на третьем этаже. Господин не бедный и весёлый: водит иногда к себе женщин известной профессии, но из числа дорогих («издали прямо барыни», выразился дворник); иных знакомых не принимает. Трудится, видать, по тоговому делу, потому, отсутствует на квартире с утра до вечера, часто даже по неприсутственным дням.
Утром «хвост» уже ждал Суворова (или кто он там?) на выходе. Опытный филер, старший унтер-офицер из команды охраны Главного штаба, водил его по Петербургу и окрестностям до самого вечера. Тот купил шесть дестей бумаги и каучуковый шрифт, и отвез все это к Нарвской заставе. Встретился там с двумя мужчинами подозрительного вида: нервные, все время оглядывались, похожи на начинающих бомбистов. Пообедал Суворов в «Нижегородском», в обществе дамы, явно чьей-то отбившейся от рук жены, причём
За время его отсутствия на квартире в «Яковлевке» сделали обыск и обнаружили удивительные вещи. Руководил поисками сам многоопытный Таубе, и открыл к вечеру все три тайника. В общей массе обнаружили: девять тысяч рублей денег; четыре российских паспорта и один британский (настоящий!), оформленные на разные имена; схему передвижения некого лица; выписку из формуляра штабс-капитана Сергея Васильевича Дегаева и гранки антиправительственной статьи с чьими-то правками. Внимательно изучив схему, Таубе установил, что на ней изображена дача министра внутренних дел на Аптекарском острове. В двухстах примерно саженях от нее была отмечена полпивная, нарисован смешной человечек с каким-то предметом в руках, поставлен красными чернилами крест и приписано: «Бум!». Покушение на графа Толстого, приуготовляемое агентом его подчиненного, подполковника Судейкина? Но не может же такого быть… Тогда что это?
Окончательную путанницу внесло письмо на куске шёлка, обнаруженное в подкладке одного из сюртуков Суворова-Дегаева, висевших в шкафу. Черной тушью, очень аккуратно и разборчиво там было выведено:
«Податель сего, Сергей Васильевич Дегаев, состоит на службе в секретной государственной полиции. Всем чинам жандармерии и общей полиции надлежит оказывать ему, по его просьбе, полное и незамедлительное содействие.
Подписал: Инспектор секретной полиции, Заведующий Санкт-Петербургским Отделением по охранению общественного порядка и спокойствия
ОКЖ подполковник Судейкин».
Характерные завитушки на буквах «С» и «д», одинаковые на подписи под этим документом и на правке антиправительственной статьи, указывали руку одного человека, а именно самого Судейкина!
Получалось, что жандармский штаб-офицер руководил своим агентом в революционной среде, цензурировал его прокламации, а тот при этом затевал покушение на министра внутренних дел…
Когда Енгалычев посмотрел эти бумаги и послушал мысли вслух барона Таубе, то отдал короткий приказ:
— Арестовать мерзавца!
В одиннадцатом часу ночи в секретную резиденцию Военно-Учёного комитета в Мытнинском переулке был доставлен закованный в наручники Дегаев. К этому времени уже было выяснено, что он действительно отставной штабс-капитан, служил по конной артиллерии и был вынужден уйти в отставку в связи с оппозиционными убеждениями. 20 декабря прошлого, 1882 года был арестован в Одессе на конспиративной квартире «Народной Воли», а 14 января этого года, по пути в суд, бежал.
Слегка помятый, встревоженный, но отнюдь не растерянный, Дегаев предстал перед Енгалычевым и Таубе.
Барон выложил перед ним на стол письмо на шёлке, а так же гранки статьи с пометами Судейкина.
— Ваши вещички, господин штабс-капитан?
— А вы кто, собственно, такие, чтобы спрашивать меня об этом? — нагло ответил арестованный вопросом на вопрос. — Хотите сорвать секретную операцию огромной государственной важности?
— Операция ваша не в том ли состоит, чтобы взорвать графа Толстого?
И майор показал карту Аптекарского острова со зловещим крестом и словом «Бум!».
Дегаев переменился в лице, но быстро нашелся: