Между двух стульев (Редакция 2001 года)
Шрифт:
– Вы галлюцинация? – Петропавлу показалось, что он раскусил-таки Тридевятую Цацу.
– Фи! – поморщилась она. – «Галлюцинация»! Я обман чувств, говорю же. Скорее уж иллюзия, чем галлюцинация.
– Не вижу разницы! – отрубил Петропавел.
– Ни одной? – ужаснулась Тридевятая Цаца. – Галлюцинация и иллюзия – это даже две разницы, причем большие. При галлюцинациях объекта нет в действительности. А при иллюзиях объект есть – вот он! – Цаца опять приосанилась. – Но воспринимается он ложно. Как я, – скромно добавила
– Не очень, – честно ответил Петропавел.
– Ну и зря, – огорчилась Тридевятая Цаца. – Увидеть во мне кофемолку Вам мешает знание языка. Забудьте язык, которым Вы пользуетесь, – и тогда Вам будет удивительно легко счесть кофемолкой – меня… А давайте поиграем: в дальнейшем мы с Вами вместо «да» будем все время говорить «нет», а вместо «нет» – «да», ладно?
– Но на каком основании? – захотел ясности Петропавел.
– Да ни на каком! – возбудилась Тридевятая Цаца. – Можно подумать, Вам понятно, на каком основании «да» означает согласие, а «нет» – несогласие. Само по себе слово ни к чему не отсылает: это только люди соотносят слова со всем, что им заблагорассудится! Стало быть, Вам ничто не мешает соотнести «да» с несогласием, «нет» – с согласием, а меня – с кофемолкой. Или с Эйфелевой башней, как Вам больше нравится.
– Мне никак не нравится. И потом существуют обычаи, – сказал Петропавел голосом капризной старухи.
– Ах, я не придерживаюсь обычаев, я такая странная! Между прочим, значения слов с течением времени искажаются сами по себе – я только немножко ускоряю этот процесс, помогая словам. А Вы говорите – по привычке, хотя привычка – это всего-навсего умение объяснять новые явления старыми причинами… Впрочем, не хотите играть в «да» и «нет» – не надо! – Она смерила Петропавла точным взглядом и резюмировала: Просто Вы – крепдешин.
– Давайте лучше обсудим, правильно ли я иду к Слономоське, – неестественно бодро предложил Петропавел.
– Путь к Слономоське и обсуждать нечего: все пути ведут к Слономоське. А Вы сейчас сдадите мне экзамен на Аттестат Странности.
– С какой стати? – вознегодовал Петропавел.
– Да ни с какой! Напрасно Вы ищете для всего логические объяснения. Поступки ведь могут иметь не только логические, но и чисто психологические причины. Или даже невропатические… Отвечайте на мои вопросы. Если разговор Вам неприятен, что нужно сделать?
– Прекратить его!
– Два! – Тридевятая Цаца хихикнула. – Правильный ответ: если разговор неприятен, его надо продолжать до бесконечности.
– Зачем?
Петропавел действительно захотел это понять, но Тридевятая Цаца только пожала плечами и задала второй вопрос:
– Если человек толстый, какое прозвище ему лучше всего дать?
– Пончик, – сказал Петропавел все, что знал об этом.
– Два!.. Правильный ответ: если человек толстый, больше всего ему подходит прозвище «На всякого мудреца довольно простоты».
– Это не прозвище, а пословица…
– Неважно! – возразила Тридевятая Цаца. – Третий вопрос: если Вам холодно, что следует предпринять?
– Одеться потеплее, – уже без надежды отвечал Петропавел.
– Два. Правильный ответ: если вам холодно, следует сойти с ума.
– Разве от этого станет теплее?
– Кто знает… – зевнула Тридевятая Цаца. Потом она долго-долго смотрела на Петропавла и наконец покачала головой: – Ну Вы недале-е-екий! Видела я недалеких, сама не слишком далекая – всего каких-то тридевять земель, но Вы уж такой недалекий… И я, хоть зарежьте меня, никогда не выдам Вам Аттестата Странности.
– Да пропади он пропадом, Ваш Аттестат Странности! – Петропавел просто вышел из себя. – Я и аттестатом зрелости обойдусь.
– Так я и думала! – развела руками Тридевятая Цаца. – Едва лишь увидев Вас, я решила: этот обойдется аттестатом зрелости. Стало быть, милый мой… что же Вам сказать? Никогда не читайте книг! Дальняя смысловая перспектива для Вас закрыта навеки. Вы на всю жизнь обречены воспринимать только буквы – одни буквы, и ничего больше. То, что кажется маленьким, для Вас так и останется маленьким навсегда. А то, о чем вообще умалчивают, Вам и вовсе недоступно. Потому-то, наверное, Вы и ходите вверх ногами… Странно я закончила, правда? Ах, да, Вы ведь не можете этого оценить! – Тридевятая Цаца перевернулась в воздухе и отодвинулась на полшага. – Хотите на прощание еще одну странность? Я скажу Вам то, чего Вы не поймете. Маленький Вы человечек! Большой Смысл, Главный Смысл – всегда очень далек. А Здравый Смысл всегда очень близок. Привет!
И она зашагала, видимо, вдаль, – все увеличиваясь и увеличиваясь в размерах, пока не заслонила небо. Сделалось темно и жутко.
Петропавел развернулся и побрел в сторону: иметь дело с Тридевятой Цацей – близкой ли, далекой ли – ему больше не хотелось. А когда тьма рассеялась, прямо перед глазами его обозначилась дверь, на которой размашистыми буквами было написано: ХАМСКАЯ ОБИТЕЛЬ. Он толкнул дверь и чуть не наткнулся на стоявшего за ней человека – не то старообразного юношу, не то моложавого старика.
– Воще Бессмертный, чтоб я сдох, – представился он, нагрубив, как показалось Петропавлу, самому себе, и без остановки продолжал: – Сейчас я буду тебя учить. Урок первый…
– По какому предмету? – вмешался Петропавел в неестественный ход событий.
– Ни по какому. Это урок воще.
– Не бывает уроков «воще» – бывают уроки по каким-нибудь предметам! – забубнил Петропавел: ему не понравилась сама идея.
– Слушай, кто тут учитель – ты или я? – сразу заорал хозяин.
– Этого никто не определял.
Воще Бессмертный извинился за упущение и определил:
– Учитель тут я, а не ты. Внимай моим словам.
– Очень надо! – Петропавел насупился.
– Если ты пришел взаимодействовать со мной, взаимодействуй. Жанр приказа предполагает подчинение. Все прочие реакции неуместны.
– Но кто сказал, что Вы вообще… воще имеете право мне приказывать? Насчет этого нет никаких указаний.
– Сейчас ты их получишь, – заверил его Воще Бессмертный и подошел к старомодному буфету. Он достал оттуда какой-то кулек, вынул из него небольшую часть содержимого, приблизился к Петропавлу и больно схватил его за ухо. Тот вскрикнул, а Воще Бессмертный, ловко воспользовавшись моментом, сунул ему в рот то, что извлек из кулька. Речевой аппарат Петропавла мгновенно вышел из строя.