Между двух стульев (Редакция 2001 года)
Шрифт:
– Вас тут у меня не вырвет? С некоторыми это от высоты случается…
– Не беспокойтесь обо мне, – пресек заботу Петропавел.
– А то возьмите целлофановый пакет. – Она с опаской поглядела на него. – Что-то вид у Вас – атас полный…
– Ничего, играем! – браво выступил Петропавел, и они принялись играть.
– Барабан! – громко сказала Смежная Королева, доставая из полотняного мешочка первую карточку.
– У меня, – обрадовался Петропавел, но, не обращая на него внимания, Смежная Королева положила барабан на свою картонку – в квадрат с изображением арбуза.
Петропавел
– Вы ошиблись. Барабан – это не овощ.
– Без Вас скользко! – огрызнулась Смежная Королева и достала вторую карточку: – Флейта!
– Мое! – грозно заявил Петропавел.
– Перебьетесь, если не возражаете, – и Смежная Королева положила карточку с флейтой на квадрат, в котором был изображен гороховый стручок. – У меня уже два квадрата закрыто, я выигрываю! А у Вас голяк. Умотная игра!
– Это нечестно, – сказал Петропавел. – Вы положили флейту на горох.
– Прошу прощения, но Вас это пусть не колышет. Дать Вам в репу? – и она тут же сильно ударила Петропавла по голове полотняным мешочком с карточками. По весу это был мешочек с дробью.
Петропавел чуть не вылетел в открытое небо; он оторопело смотрел на бессовестную партнершу.
– Что Вы уставились, как баран Мюнхгаузен?.. Разрешите предложить Вам продолжить нашу увлекательную игру.
– Я не играю больше, – отклонил предложение Петропавел. – Это игра против правил.
Смежная Королева взглянула на него обворожительно косо:
– Я могла бы попросить Вас заткнуться и не возникать?.. Виолончель! – и удар полотняным мешочком повторился – причем точно по тому же месту. Смежная Королева захлопала в ладоши: – Смотрите, опять в кассу! – Она положила карточку с виолончелью на изображение груши.
У Петропавла все плыло перед глазами, и он, – скорее, машинально – прошептал сквозь слезы: «Моя виолончель…»
– Потрясно все сходится! – Смежная Королева не услышала шепота. – А у Вас опять облом. Постойте-ка… почему Вы не радуетесь за меня? Может быть, Вы завистник?
Петропавел, прикрыв голову руками, с отчаянием воскликнул:
– Вы что – чокнутая?
– Любезнейший, фильтруйте базар! Перед Вами все-таки Королева!..
– …которая не может отличить овощ от музыкального инструмента! Сначала разберитесь с Вашими представлениями о мире, а потом ложитесь играть! – И он схватил с ее картонки карточку с виолончелью.
– Отвяньте, умоляю Вас! – завизжала Смежная Королева, отнимая у него карточку, и ни с того ни с сего принялась яростно лягаться, норовя отпихнуть Петропавла к ближайшему дверному проему. – Вам в крейзу пора! Только попробуйте поднять на меня руку или ногу! – приговаривала она, толкая Петропавла сильной своей ступней. – Я пользуюсь правом неприкосновенности!
Петропавел поспешно соображал, сможет ли он лететь на такой высоте или упадет и разобьется. Но Смежная Королева внезапно сникла и устало произнесла:
– Кончаем кипеж… Вы не творческий человек – Вы нормальный упитанный середняк, который так же разбирается в смежности, как свинья в мокасинах. Мне крайне прискорбно, что Вы такое фуфло… – Она вынула из мешочка следующую карточку: – Здесь бубен. Нате положите его на бубен и испытайте радость идиота, знающего, что такое бубен. – Она вздохнула. – Надо же так скозлиться за какие-то десять минут!
Петропавел демонстративно и мстительно положил бубен на бубен. Радости не было.
– Надеюсь, Вы удовлетворены? – зевая, спросила Смежная Королева. – И что же, Вы в состоянии забалдеть от такой игры? Возьмите тогда весь мешочек и наяривайте в одиночестве. Вы какой-то совершенно завернутый…
– У каждой игры есть свои правила, – сухо напомнил Петропавел, принимая мешочек. – Дыня. Это наконец Ваше. Берите.
– Правила создаются по ходу игры, – как бы нехотя возразила Смежная Королева. – А дыню положите себе на бестолковку. – Хорошеньким пальчиком левой руки она постучала Петропавлу по лбу, потом отползла к трону и воссела на него. – Я наигралась. Вы зашибенный партнер. Было мажорно до смерти.
– Не понимаю, чем Вы недовольны. – Петропавел из последних сил держал себя в руках. – Каждому ясно, что барабан, флейта и виолончель – музыкальные инструменты, а груша – фрукт.
– Юноша… – в голосе Смежной Королевы уже звучала окончательная скука. – Никогда не следует держаться того, что каждому ясно. Нет никакого кайфа в том, чтобы повторять общепонятное. И интересно не то, что просекает каждый, а то, что просекаешь ты один. – Она усмехнулась. – Кажется, мне везет… Еще один Тупой Рыцарь.
Тут со Смежной Королевой произошло нечто странное: правый глаз ее закрылся, правая рука безжизненно повисла на подлокотнике трона – и вся правая половина уснула под мерные теперь покачивания летящего дома. Но левая половина бодрствовала – и речь не прерывалась: она только выровнялась, лишившись элементов жаргона.
– Вы из породы тех, кто постоянно требует: «Давайте называть вещи своими именами!» При этом они уверены, что именно им дано знать подлинные имена вещей, хотя так же, как и другие, называют вещи невпопад. Но от других они отличаются тем, что всегда убеждены в своем праве называть вещи так, а не иначе. Не дай Бог кому-нибудь в их присутствии уподобить барабан арбузу, флейту – гороховому стручку, а виолончель – груше. Тут же восстановят справедливость!.. И если даже вы сыграете для них на флейте горохового стручка какую-нибудь сонату ми-минор, они с пеной у рта будут утверждать, что гороховый стручок не музыкальный инструмент. Такие люди всегда губили художников…
– Я не губил художников! – с искренним негодованием воскликнул Петропавел.
– Допускаю, – откликнулась Смежная Королева, – что пока Вы их действительно не губили. Все впереди. Дерзайте! Вы ведь правдоборец и за правду не пожалеете живота своего, даже не допуская мысли о том, что Ваша собственная правда – еще не вся правда, не правда всех людей на земле, хотя, может быть, и правда большинства.
– Меньшинство должно подчиняться большинству, – на автомате выдал Петропавел и – испугался себя.