Между любовью и мечтой
Шрифт:
Когда я приблизилась, она указала на череп.
– Самое простое – женский череп. Очень гладкий, у него низкие линии бровей, никаких тяжелых надбровных дуг, – она провела пальцами в месте, где должны находиться брови.
Я кивнула, и она передвинулась к бедренным костям.
– И ещё. Если соединить тазовые кости, то обнаружится широкие тазовое отверстие. Мне бы лекцию как-нибудь вам провести.
– Было бы здорово, – обрадовалась я.
– Проведу. Как только откопаете особь противоположного пола.
– Ясно, – грустно вздохнула я. Счастье, что мы один скелет нашли. Про второй я и мечтать боялась.
– Дальше уже ваше дело объяснять как она оказалась здесь и с кем воевала, – обратилась Юлия Викторовна к куратору.
– Хмм, – только и ответил Сергей Леонидович.
– В смысле, воевала? – не поняла я. История говорит, что женщины в то время сидели тихо дома, плели и готовили. Это подтверждает археология: с ними находят иголки, пряльце и прочие женские предметы.
– Кости говорят, что она пережила много сражений. Все эти повреждения, – Юлия Викторовна показала на рёбра и бедренную кость, – это не бытовые травмы.
Максимум, что я могла видеть по этим косточкам – это скелет человеческой особи, возраста от 16 и до бесконечности. То есть точно не собака, не лошадь и не динозавр. Стало понятно, что мне пора учить язык антропологов. Они читают по костям, как мы определяем эпоху по керамике или цвету почвы.
Я суммировала всё что услышала, получается этот скелет мог принадлежать… амазонке?!
– И сколько ей лет?
– Сейчас пару тысяч, а на момент гибели…было меньше сорока, – Юлия Викторовна пожала плечами, – точно в лаборатории выясним.
Мне стало интересно, что здесь забыла эта воительница и где её сёстры по оружию?
Я посмотрела на то, что осталось от колчан и стрел. Они лежала к скелету ближе, чем зеркало. Первоначально, я думала, что это мужчина, потому что только у мужчин находят оружие, и зеркала тоже. Наверное, и среди скифов были метросексуалы, хотя это сложно представить. Чаще всего их изображают как свирепых воинов, этакие русские викинги, но мельче по размеру, от того и шустрее. Но, оказалось, что это усыпальница достаточно состоятельной женщины. Вначале мы нашли подземный ход и считали, что расхитители уже здесь побывали в прошлом веке или в те далекие времена, когда нашу героиню только погребли, но нет, похоже, ход был сделан её современниками для похоронного ритуала.
Наклонившись, я увидела, что на золотых украшениях изображены рисунки животных: кто-то из семейства кошачьих, типа пантеры, которая забравшись на спину антилопы, кусала её за ухо.
– Вы видели такие изображения раньше?
Сергей Леонидович покачал головой. Теперь ясно, что они так много обсуждали. Вообще, он специалист по древней Руси, скифы – не его направление, так что он мало может рассказать по этой теме.
Я опустилась на колени и осторожно поддела лопаткой зеркало, захватив землю, чтобы не причинить урон будущему музейному экспонату. Смела песок и осторожно зубочисткой вычистила резной рисунок на ручке зеркала. Мне иногда кажется, что находка может разлететься в пыль прямо в руках, как только потеряет связь с землёй, в которой лежала веками. Иногда так и происходит. Например, с бусинами. «Изучая разрушаем» – это о нас.
– Кать ты это уже зафиксировала? – уточнила я.
Она кивнула.
Я переложила зеркало в контейнер. Дальше уже Катя им займется, прикрепит бирку и данные. Я последний раз посмотрела на будущий экспонат. Когда-то в это зеркало смотрелась древняя женщина – жена царя или жрица, а может воительница, которая командовала войском таких же свирепых дев как и она. Дальше его будут изучать в лаборатории. А потом увидят посетители местного музея.
Я взялась отделять от земли золотые детали. Начала со стены. Каждый раз, доставая очередной артефакт, я испытываю трепет, наверное, с такими же чувствами родители берут первый раз на руки своих новорождённых детей. В стене что-то показалось. Это можно принять за камушек, но я была уверена, что это нечто ценное. Привычным движением я спрятала свой кулон в виде лупы, чтобы не мешал, и взяла лежащую неподалёку кисточку. Отчистив слой за слоем, убедилась, что это точно скелет женщины.
– Сергей Леонидович, – позвала я. Когда он повернулся, я показала на новый предмет.
– Егор, ты как копал?– спросил он в сторону и спустился, чтобы ближе рассмотреть моё открытие.
– Оно было закрыто зеркалом.
– Это чаша для приготовления косметики, – сказал куратор, осматривая керамическую чащу.
– И шкатулка, – добавила я, показывая на полуразложившуюся древесину. Интересно, что внутри?
Меня накрыла тень. Я подняла голову и увидела Юлию Владимировну. Сергей Леонидович показал на чашу для приготовления древней косметики.
– Я же сказала: жен-щи-на, а вы не верили.
Мы согласно кивнули.
У Кати прибавилось работы.
– Это тоже нужно занести на план, – дал ей указание Сергей Леонидович. Она послушно кивнула и что-то записала на полях в планшете.
– Обед, – послышалось отовсюду.
Вот так всегда – на самом интересном месте. Я поднялась наверх и оглянулась на скелет. Кажется, у неё искривлённые кости ног. Ну, ей уже по подиуму не ходить, но если я права – это многое говорит о её образе жизни.
Практически все уже были на пути к лагерю. Оля с Алиной шли впереди и болтали.
– С утра не наговорятся, – сказал Саша, подходя ко мне.
Оля любит поговорить, со всеми может сдружиться. Она шла, размахивала руками и что-то описывала собеседнице, но Алина её не слушала, она обернулась, нашла Сашу и сделала жест головой, он побежал к ней. Не зря её поставили старостой нашей группы. Умеет управлять людьми, даже взглядом.
Весь наш день подчинен строгому распорядку. Подъем в 5:40. Водные процедуры, завтрак. К семи часам отправляемся на раскоп. В два обед. Потом свободное время. Сегодня сильное солнце, вернемся на раскоп только после того как спадет жара. В восемь ужин, в одиннадцать отбой. И так каждый день в течение всего лета. Можно уехать и раньше, но я остаюсь до самого конца. Есть и такие экспедиции, где работы ведутся круглый год, жду не дождусь, когда смогу участвовать в них.
Когда мы собрались в лагере, обед ещё был не готов. У стола с продуктами стоял Петров и уплетал один из своих невообразимых сэндвичей.
– Что у тебя там? – с отвращением спросила Алина.
– Печенье, тушенка, сгущенка, – еле различимо ответил жующий Петров.
– Кажется, там чего-то не хватает? – усмехаясь, заметил Саша.
– Ага, – согласился Игорь, – но вафлей нигде нет.
– Какой ужас! – скривились девчонки. И я с ними была согласна – непереваримое сочетание.
– Могу поделиться. Такая нямка, пальчики оближешь, – Петров протянул сэндвич Алине. Та с отвращением отшатнулась.