Между мирами. Шестерни системы

Степанов Андрей Валерьевич

– Эх, молодежь, – вздохнул Подбельский и принялся перебирать предметы на столе и открывать ящики. – Помоги-ка мне: где-то в столе должен быть переключатель.

– Откуда вы знаете, что он должен быть именно в столе? – меня до сих пор одолевали сомнения.

– Потому что этот стол стоял в кабинете задолго до рождения Сергея Николаевича. Но вопрос, знает ли он о том, что существует этот переключатель. И, что гораздо важнее – куда он ведет!

Я принялся осматривать стол младшего Романова сбоку и с «гостевой» стороны. Как

и Подбельский, я гладил ладонью деревянную поверхность, потому что понятия не имел, о каком переключателе идет речь.

– И почему вы не допускаете, что кто-то еще мог слышать наш разговор с Волковым?

– Почему не допускаю? Очень даже допускаю, но мы наткнулись на рабочую версию, и я намерен проработать ее по крайней мере до первых сомнений в собственной правоте, – проговорил профессор, слегка запыхавшись за время поиска. – Это может быть, и кто-то другой, но сам посуди. Мы нашли несколько совпадений и пока ни одного веского доказательства невиновности.

– Тогда докажите, что казначей мешался ему.

– Над этим еще стоит подумать. Вероятно, он пытался Волкова перетянуть на свою сторону, а когда сделать этого не удалось, принял такое решение. А может, казначей просто-напросто не ссудил ему денег. Вариантов много.

– Но это лишь домыслы. Я по-прежнему не вижу смысла.

– Так ведь ты и сам сказал, Максим – ты не понимаешь власть имущих. Я, честно признаться, тоже, но все же разбираюсь в этом чуть лучше тебя. Ага, кажется, нашел! – Подбельский выдернул нижний ящик, при этом из него выкатилась еще одна пустая бутылка. – Как вы, однако, героически уговорили столько!

– Это уже не мы. То есть, не я, – начал отнекиваться я.

Память моя мне не изменяла – вторую бутылку, еще нетронутой, Сергей Николаевич поставил обратно в стол. Теперь же она была пустой. Всего за пару часов кто-то уговорил литр местной ядреной водки. И к тому же оставил кабинет незапертым.

– Конечно, он мог и в одиночку… Сейчас мы все узнаем! – Подбельский громко щелкнул переключателем и сразу же включился механизм где-то за стеной.

По звуку было похоже на работающий лифт. Я отчаянно крутил головой, пытаясь найти источник, но профессор лишь тихо посмеивался надо мной, а потом показал мне на медленно растущую щель в стене без окон.

– Что это такое? Потайной ход??

– Он самый, – довольно улыбнулся Подбельский. – Или ты думал, что в новых дворцах такого не бывает? Наоборот, посмотри сам, – мы подошли ближе. Щель увеличивалась медленно, но верно. – Кладка с армированием, к тому же в специальном профиле. Привод на стальных роликах, с цепью и противовесами. Стандартная схема, – закончил профессор, словно только что объяснил, что дважды два будет четыре.

Я же смотрел на стену, которая со скоростью примерно два-три сантиметра в минуту сдвигалась в сторону. Механизм жужжал не очень громко, но привлекал внимание.

– Слышно только в кабинете, потому что

вся зубчатая передача расположена здесь. Изоляция не даст звуку распространиться дальше, по другим помещениям. Поэтому тот, в чьем кабинете находится это потайное помещение, может спокойно им пользоваться даже ночью. А когда идет собрание Большого Совета – тем более можно. Никто не услышит.

Я даже попытался дотронуться до стены и провел ладонью по ходу ее движения, пока не уткнулся в раму картины.

– А ведь она даже в глаза не бросается, – пробормотал я, осматривая приличных размеров батальное полотно.

– И при этом скрывает стык стены, который изобретателю всей этой конструкции не удалось скрыть.

– Но ведь если знать, что есть тайный проход, можно простучать стену.

– Ха, – Подбельский уже в предвкушении скорой разгадки показал мне торец стены толщиной в полтора кирпича. – Маловероятно. Вентиляция тоже делается с такой кладкой.

– Как хорошо, что я не строитель, – выдохнул я.

К этому времени стена уже достаточно сдвинулась в сторону и Подбельский вытащил из кармана маленький фонарик, а потом замер в проходе:

– Возможно, нам понадобится пара человек, – с этими словами он сунул руку во второй карман, вытащил оттуда маленький кругляш с кнопкой, который мне давали, чтобы звать на помощь. – Помнишь еще такую игрушку?

– Еще бы не помнить. На его сигнал никто не отозвался.

Но у Григория Авдеевича все получилось – в кабинет меньше, чем через минуту, влетела пара молодцеватых парней. Не каких-то там жалких фрилансеров, которые, как я думал, в свое время следили за мной и старались сделать так, чтобы я держался от Ани подальше.

Уже вчетвером мы шагнули в темноту, которую едва разрезали слабенькие лучи фонарей. Вверх вела лестница, скомбинированная из прочных стальных опор и толстых деревянных ступеней.

– Я думал, мы будем спускаться вниз, в подвалы, – произнес я. – Там настоящий лабиринт, но на чердаке же…

– И на чердаке ничуть не хуже, поверь мне. На такие размеры здания под крышей с уклоном в тридцать градусов, что, между прочим, более полого, чем крыша дворца, можно расположить два этажа с почти трехметровыми потолками, – пояснил профессор. – Поэтому на чердаке императорского дворца спрятаться можно элементарно.

– Фантастика, – протянул я, представив себе, что и без того огромный дворец только что увеличился еще на треть.

Размерами он походил скорее на основное здание Эрмитажа. Плюс-минус десяток-другой метров в обе стороны. Два этажа. И это только над землей. Когда мы разбирались с людьми, которые регулярно подмешивали Ане в кофе смесь каких-то наркотических веществ, мне пришлось посетить подвалы.

Под зданием располагалось не меньше трех этажей – и что там прячется, я даже и представить себе не мог. А вот теперь вдогонку еще и чердак многоэтажный оказаться может.