Между мирами
Шрифт:
— Кайф, — произнесла подруга, опускаясь на свой стул, — но есть ведь и плохая новость?
— Если сможем уломать мальчиков, то сможем провести краткую экскурсию. Плохая новость — на магазины времени будет очень мало.
— Ладно, — кивнула Амбер, — уговорим. Пошли, я покажу такие классные духи.
Вытащив Амб из Дьюти-Фри и не дав ей накупить косметики и той дорогой сумки Gucci, я нашла ребят в отделе электроники, оживленно болтавших о каком-то очередном навороченном гаджете.
— Я предлагаю поесть перед полетом, кто знает, когда нам еще выдастся такая возможность?
— Сколько еще времени? — спросил Алан.
— Полтора часа.
— Хватит для пиццы с
— И грибами, — добавил Люк.
Мы сидели в кафе за круглым столом. Упомянутая пицца красовалась в центре стола, точнее то, что он нее осталось. Амбер из-за своей новой диеты ковыряла вилкой листья салата.
— Как мы будем добираться до Руана? — поинтересовался Брэм в перерывах между жеванием.
— Поезд? — предложила я.
— На автобусе тоже можно, — возразил Алан.
— Может, возьмем тачку на прокат?
Все уставились на Люка.
— А что? — удивился он. — По-моему, неплохая идея. Получше узнаем страну.
— У тебя есть права? — спросила его Амбер.
— Да, настоящие.
— Такие же настоящие, как паспорт, — вставила я. Люк пихнул меня под столом.
Амбер в недоумении вскинула бровь.
— Ладно, — обратилась я к Люку, переводя тему, — ты поведешь машину, но при одном условии.
— Каком?
— Покатаешь нас по Парижу. Отказ не принимается.
Люк сдержал улыбку. Амбер показала мне большой палец и станцевала на месте "победный танец в стиле Амб".
— Пора закругляться, — сообщил Алан, сверившись с часами.
Мы встали с наших стульев и взяли стоявшие рядом чемоданы. Алан запихнул в рот последний кусок пиццы. Дверь, из которой мы выходили, была закрыта. Пришлось идти через зал ожидания. Охранник узнал нас и больше не спрашивал пароль. Все та же белобрысая Хилари сидела во главе регистрационного стола. Люк тревожно глянул на меня. Я кивнула ему в знак, что держу себя в руках. В конце концов, какая разница, кто что думает? Я не смотрела на Хилари, но знала, что она буравит меня взглядом.
Третий портал, дверь под номером три, была не заперта. Бортпроводник пропустил нас внутрь. Мы зашли в небольшое квадратное помещение, примерно 25 метров площадью. По периметру были расставлены широкие мягкие кресла с высокими подлокотниками.
Бортпроводник проверил наши билеты и рассадил каждого по креслам, при этом пристегнув ремни. Около двери стоял высокий шкаф с ячейками для чемоданов. Проводник закрыл каждую дверцу на ключ и положил его в специальное углубление, похожее на сундучок для драгоценностей. Каждому раздали повязки на глаза для сна.
— Это зачем? — спросил Алан.
— Наденете, когда я закрою дверь, — сказал бортпроводник и вышел из комнаты. Дверь щелкнула.
— Сейчас нас тут оставят перевязанными, а вещи украдут, — прошептала Амбер, но все-таки надела повязку.
Дверь снова открылась, и вошел полный пожилой мужчина. Он занял свободное кресло. Проводник повторил действия и дал мужчине такую же повязку, как и нам, которую тот сразу же надел. Дверь снова щелкнула, на этот раз окончательно.
— Готовы? — раздался голос снаружи. — Через две минуты отправляем. Повязки не снимать, ремни не отстегивать, с кресел не вставать, если не хотите быть размазанными по стене.
— А ведь он не шутит, — проворчал мужчина напротив.
Никто не шевелился. Я слышала, как Амбер мысленно отсчитывает время, Брэм размышлял, что будет, если чихнуть во время полета. Сознание Люка было плотной стеной, на которую я натыкалась каждый раз. Алан не думал ни о чем. Не то, чтобы он часто думал, но с тех пор, как уехала Мелани, его голову не посещали мысли, за исключением совсем уж обычных.
Даже
— Добро пожаловать в Париж, — раздался приятный женский голос. Затем прозвучала та же фраза, только на французском языке, но с английским акцентом.
Я почувствовала, как расстегнулся ремень, и сняла повязку. Все та же обстановка, все те же люди. Амбер выглядела слегка ошарашенной, как и я. Для Люка и Брэма это было не в первый раз, а Алану было наплевать, чего раньше за ним не наблюдалось.
Нам подали наши чемоданы, и мы вышли из портала. Комната напоминала ту, в Америке, даже униформа у девушки-регистратора была та же.
— Выходите вон там, — указала девушка на дверь в углу, — выйдете в зал прилета, а дальше пройдете вдоль коридора. Можете купить путеводитель по Парижу, всего десять евро.
— Я куплю, — встрепенулась Амбер, доставая из сумочки купюру. Девушка протянула ей тоненькую красную книжечку.
Из служебного помещения мы вышли в главный зал аэропорта, оставив позади столики проверки паспортов прилетающих. Спустившись вниз по эскалатору, мы оказались на первом этаже. Люди забирали багаж с движущихся дорожек, на экране горела надпись "Лондон". С англичанами было бы просто начать разговор, даже с учетом разницы в акцентах. Но вот с французами была проблема, из нас всех только я изучала французский, но не очень удачно — большинство слов и оборотов просто не отложились в голове на более долгий срок, чем полгода. А здесь, в аэропорту, в Париже, в Руане, придется то и дело сталкиваться с незнакомой речью. Я корила себя за безделье и наплевательское отношение к предмету. Я хотела изучать испанский, к примеру, не быть такой, как все. В новой школе нам не хватало учебных часов, поэтому второй язык вычеркнули из основной программы и перенесли в дополнительную. Я выбрала то, что мне действительно было важно, поэтому теперь оставалось надеяться, что французы не ненавидят американцев.
Нашего приезда никто не ждал, и было грустно осознавать, что мы здесь никому не нужны, кроме таксистов, мечтающих заработать на малышах. Одни, подростки, в чужой стране с ограниченным количеством денег, со странными ненормальными способностями. Ради чего мы здесь? Ради Мел?
Мы вышли на улицу. Уже стемнело, я совсем забыла о разнице во времени. Наилучшим решением было дождаться автобуса и переночевать в центре города, в недорогом отеле.
Никто не вымолвил ни слова с тех пор, как мы вышли из аэропорта. Тишина угнетала. Я сидела рядом с четырьмя людьми, которые мне были интересны, но сказать которым было нечего. То ли из-за неловкости, то ли из-за скромности. Нет, явно не из-за скромности. Скорее от неизбежности. Мы ждали этой поездки, думали о самостоятельности, жаждали проявить себя, преследовали свои цели и точно знали, что делать. Но мы ошибались. Сейчас, сидя на остановке, я понимала, что еще не готова к этому, я не такая взрослая, а главное, я не могу быть одна. Хорошо это или нет, я зависела от людей, сидящих рядом. Даже если бы здесь была только Амбер или только Люк, даже Брэм, я бы чувствовала себя лучше. Впятером мы точно справимся. Но сначала я должна была понять причину столь напряженной обстановки. Раньше это было бы дурным тоном — лезть в мысли друзей, и я редко себе это позволяла. Но сейчас это было необходимо. Они думали иначе и, возможно, знали больше, чем я.